Одна

Одна

Георгий Мо

Наличие денег приносит огромное счастье. Так считал отец главного героя, когда с пеной у рта доказывал состоятельность своей правды жизни. И все вокруг такого же мнения. Но после его смерти оголилась суровая действительность: огромное наследство лишь тяжелое бремя, а пустота внутри не перекрывается удовольствиями, которых в существовании главного героя как в роге изобилия. Он несчастен и от этого мается. Он чувствует, что дошел до предела. Даже множество женщин не делают его драму меньше. Скорее, наоборот.

Они еще больше демонстрируют пропасть между ним и его мечтой. Он хочет любить, вспомнить вкус губ любимой девушки.Что ему может в этом помочь? Только огромное желание отодвинуть навалившиеся наследственные дела и вскрывшиеся семейные нарывы.

Георгий Мо

Одна

Пусть я кого-нибудь люблю:

Любовь не красит жизнь мою.

М.Ю.Лермонтов “***”

I

Яркий желтый ирис находился в нежном сладком упоении. Он склонил свой полусонный цветок книзу, почувствовав одномоментно всю быстротечность жизни.

Устал. Но, даже утомленный, он не испытывал стыдливость после близости. Скорее, наоборот. И потому, с ликующим дыханием распахнул все свои лепестки, как перед солнышком. Бесстыдно раскрытые, они стали источать приторный запах сладострастия.

Я закрыл глаза, вспоминая, как еще минут десять назад с трепетом проникал в самую глубину покоев лиловых сумерек, и как они податливо дрожали от моих прикосновений. Думая о совершенстве линий и изгибов лепестков, я слегка улыбался, по-особенному окрыленный.

И уснул.

Снова снилась мне блаженная лепота, наполненная теплым молочным светом, и небесная голубая высота, искрящаяся чистыми кристаллами; расцветающий солнцем полдень, который раззадорился на славу в сказочную небыль; и яркие переливы желтой пыли в крахмальной чистоте, хрустящие первобытной наготой. И это, как всегда, захватывающее зрелище – чувствовать каждой клеткой своего тела густой наполненный воздух.

Рассвет рассыпает сонные лучи тепла повсюду.

Можно буквально тонуть в золотом безмолвии, ощущая запах корицы, а также силу назойливого ветра, который ожесточенно пытает горячим дыханием. Звонкой песней разливается заря, прикасаясь своими лучами покоя. Гармония льется через край. В наслаждении замирает природа, расстилая ковер из тумана.

Но подобное безмолвие душило, сжимало горло. Это было похоже на тягостное ощущение, парализующее мысли о жизни перед закатом своего существования.