Космическая чума

Я знаю, что она была.

Он покачал головой:

– Сразу же, как только мы услышали скрежет тормозов, мы прощупали это место, – проговорил он спокойно, – и нашли вас. Но только одного. Больше никого не было. Даже если она выпрыгнула, увидев дерево, то не смогла бы убежать отсюда слишком далеко. А что касается исчезнувшего чемодана, то ей пришлось бы ждать, когда машина прекратит вращаться и остановится. А к тому времени мы с отцом уже спешили на помощь. Ее не было, Стив.

«Ты лжешь».

Филипп Харрисон не дрогнул и мускулом.

Телепатически он был глух. Я прощупал мышцы его желудка под свободной одеждой, где прежде всего проявляется гнев, но ничего не заметил. Он не читал моих мыслей.

Я слабо улыбнулся Филиппу и пожал плечами. Он в ответ смущенно улыбнулся, но за этой улыбкой я почувствовал, как ему хочется, чтобы я перестал ворошить эту историю.

– Я от всей души желал бы помочь, – сказал он. И в этом он был искренен. Но где-то и в чем-то – нет, и я хотел выяснить, в чем именно.

Наступило молчание, но, к счастью, нас прервали.

Я уловил движение, обернулся и поймал взгляд женщины, шедшей к нам по дороге.

– Моя сестра, – сказал Фил, – Мариан.

Мариан Харрисон казалась почти девочкой. И если бы я не был так влюблен в Катарину Левис, то не упустил бы случая заняться ею. Мариан была того же роста, что и я, – красивая, молодая, темноволосая женщина двадцати двух лет, с искристыми, ярко-голубыми глазами, буквально сверкавшими на фоне дубленой, поджаристо-коричневой кожи. Ее красный ротик удивительно сочетался с цветом лица, а белые зубы сверкали, когда она улыбалась.

Я мысленно сделал ей несколько комплиментов, потом прошелся по ее фигуре, но Мариан ничего не заметила. Она не была телепаткой.

– Вы, мистер Корнелл, – сказала она. – Я вспомнила вас, – продолжила она еще тише. – Пожалуйста, поверьте нам, мистер Корнелл, мы вам сочувствуем.

– Благодарю вас, – сказал я хмуро. – Поймите меня правильно, мисс Харрисон. Я ценю ваше сочувствие, но мне нужны действия, информация и ответы.

А когда я добьюсь их, сочувствие будет ни к чему.

– Конечно, я понимаю, – ответила она сразу. – Все мы отлично знаем, что сочувствием горю не поможешь. Весь мир буквально рыдает, не в силах повернуть рельсы истории и вытащить вас из этой передряги. И даже если мы всем скопом захотим это сделать – ничего у нас не выйдет.

– В том-то и дело. Ведь я сам толком не знаю, что произошло.

– Значит, тогда еще хуже, – спокойно сказала она.