После конца. Часть 1

Некоторые из них были бездетны, другие же из-за огромных гонораров добровольно стерилизовались, и так как управляющие, так же зарабатывающие большие деньги, послушно платили щедрые налоги, все были довольны.

Так же на найденные и пригодные для проживания планеты «Единство» отправили свои космические корабли, преследуя при этом единственную цель – изучить ее и узнать, можно ли человечеству на нее перебраться. Вернуться все экспедиционные группы должны были приблизительно через шесть-семь лет, и за это время на Земле активно разрабатывали космические корабли нового поколения, которые, по идее, должны преодолеть n-ное расстояние до планеты в два раза быстрее.

В одну из таких «проверочных экспедиций» попал и Луи Ливелс, очень умный и молодой геолог из Франции (с забытыми на треть испанскими корнями). Космический корабль, на котором он летел, направлялся в сторону планеты, которая по своим размерам превосходила землю в четыре раза. Назвали ее «Фама» в честь греко-римской богини надежды.

– Добрый день, Луи! – поздоровался Андрей с вечно довольной улыбкой и ярким заметным русским акцентом.

 – Давненько не виделись, – он протянул руку и пожал ладонь Ливелса. – Неужели ты все это время не выходил из своих апартаментов?

– Практически нет, – ответил он, и приятели пошли в сторону, куда двигался мужчина до того, как заметил француза. – Подпитывал свои знания, Андрей. Ведь нам предстоит такое событие! Я готовлюсь к нему не покладая рук.

– Это правильно, – кивнул Вакулов, откашлявшись в кулак и поправив после этого волосы.

 – Судьба всего человечества зависит он нас, друг, и мы не можем облажаться и их подвести. Сколько ты говорил у тебя дочерей?

– Oui[1 - Да (фр.)]. Две красавицы. Одной сейчас тринадцать, другой восемь.

– У меня четыре сына, – вздохнул Андрей, смотря при этом вперед себя. – Минули уже больше трех лет с тех пор, как мы улетели из дома. Представляешь себе, Луи?! Три года! – Вакулов ярко жестикулировал и при этом один раз даже чуть не ткнул Ливелсу в глаз.

 – Это такой большой промежуток времени, особенно для детей. Одно дело нам тридцать пять или тридцать восемь, почти незаметно, разве что пара седых волос появится. Но они, дети, всего за год могут измениться настолько, что их с трудом можно будет узнать. Я уже молчу о трех годах. А когда мы прилетим обратно, пройдут все шесть! Ты вот можешь себе представить, как сейчас выглядят твои дочери?

– В общих чертах, возможно, – пожал плечами, а затем кивнул Луи.