Погранзона

Их перспективы на дальнейшую службу выглядели весьма туманно. Поэтому парни не боялись ничего и никого. Они надеялись, что Россия не оставит их, не бросит на произвол судьбы. Но, к сожалению, времена настали не те. Теперь и в Москве вряд ли знали, что делать с выпускниками училищ, оказавшихся за пределами России. Там думали о другом. А офицеры, курсанты, солдаты? Чем они были лучше штатских, обреченных на отчуждение, на положение иностранца?

Левченко подошел к девушке и спросил:

– Ты зачем приехала, Вика?

– Здравствуй, Миша, – ответила девушка.

– Извини, здравствуй! Так зачем ты приехала?

– Даже не знаю, Миша. Просто не могла оставаться дома одна.

– У тебя нет занятий в институте?

– Не смогла пойти.

Левченко вздохнул.

– Вика, что же ты делаешь и с собой, и со мной?

Помощник дежурного вышел на площадку перед КПП:

– Эй, мальчики и девочки, может, вы все-таки свалите вниз?

Левченко взял девушку под руку, провел к обочине дороги, отходящей от КПП, оттуда к скамейкам, расположенным у автостоянки. В выходные дни здесь разрешалось находиться курсантам и посетителям. В будни тоже, но только вечером, в свободное время.

Впрочем, это ограничение практически не действовало. Конечно, иногда у начальника училища, его заместителей или у старших офицеров штаба, которые проходили мимо, настроение оказывалось плохим. Тогда разгон получали и те курсанты, которые вышли за территорию училища, и личный состав наряда. Но это происходило редко.

Вика присела на скамейку, посмотрела в глаза Левченко и сказала:

– Ты спросил, что я с тобой и с собой делаю. А я хочу знать, что ты творишь со мной.

– Мы же объяснились, Вика! Ну не пара мы, пойми. Нет у нас будущего. Зачем ты унижаешься, рвешь себе сердце?

– Если бы ты знал, Миша, как я ненавижу себя за проявленную слабость. Мне стыдно за то, что я здесь, но я не могу ничего поделать с собой. Не могу!

– Возьми себя в руки, Вика. В конце концов, должно же у тебя быть женское достоинство! Почему ты ведешь себя как тряпка? – Левченко говорил девушке жестокие слова, намеренно пытался вызвать у Вики хоть немного злости. – Распустила нюни! Не любят ее, видите ли. А что, разве кто-то обязан это делать? Если ты влюблена, то и другие должны испытывать те же чувства, не так ли? Понимаешь, что ты эгоистка? Ради собственного благополучия, личного счастья ты готова сломать жизнь другому человеку. Нет у меня любви к тебе, Вика. Нет и не будет. Вместе нам не быть.