Подземная Москва

Вся правая стена была увешана очень пыльными серыми картонками, на них – обломки кремневых пряслиц, иголок из рыбьих костей, каменных грузил, молотков, топориков и других принадлежностей первобытного человека. В углу над диваном была укреплена берцовая кость их ископаемого владельца. Рядом – прекрасная коллекция расколоченных глиняных трубок времен Тараса Бульбы, ржавый скифский кинжал, с десяток бронзовых наконечников для стрел, растерянных скифами по курганам Украины. На отдельной картонке, заботливо подвешенной под старенькой кисеей, висели две монеты с потертыми надписями «Aristoteles»; под ними рукой археолога было написано: «Русские деньги, сделанные Аристотелем Фиораванти»…

– Итак, я к вашим услугам!

Он был нескладно высок, нижняя его челюсть, опорошенная плохонькой бородкой, обнаруживала упрямство и волю, нос свисал гнилой серой картофелиной, а в щели, опутанные в брови и ресницы, просвечивали два буравчика глаз, обострившихся от одной постоянной мысли.

Молодой человек встал в необычайном волнении. Он подал археологу руку, потом спрятал ее в карман и снова сел.

– Продолжим наш вчерашний разговор, – сказал он.

– Этому делу, – отрывисто заговорил археолог, – я отдал всю жизнь? Вы помните, когда цари праздновали трехсотлетие, один из современных знатоков подземной Москвы профессор Стеллецкий подавал докладную записку о необходимости широчайших исследований… Ему не только не дали денег, но старались всячески затормозить работу… Я не знаю, что предпринимает сейчас профессор Стеллецкий, но я решился тогда же искать на свой риск и страх.

В Собакиной башне[2 - Собакина башня – до начала XVIII в. так называлась угливая Арсенальная башня Кремля, по примыкавшему к ней двору боярина Собакина.], против Исторического музея, я нашел наконец…

– Т-с-с!.. – молодой человек подозрительно скосился на дверь.

– Мы можем говорить спокойно. Акушерка на родах, а у бывшей княгини Оболенской со вчерашнего вечера флюс… Я нашел наконец щель, перегороженную белокаменным арсенальным столбом.

Я думаю, что это и есть ход дьяка Макарьева. Он назван его именем потому, что дьяк царевны Софьи, Макарьев, был первый человек, спустившийся в подземную Москву. Наткнувшись на столб, Макарьев прекратил дальнейшие поиски. Но, умирая, он открыл тайну дьяку Конону Осипову. Конон Осипов тоже умер ровно двести лет назад, 24 декабря 1724 года.

– Но она есть? – спросил молодой человек в волнении, круто ударяя на слове «она».

– Есть! – решительно подтвердил Мамочкин.