Стакан

Стакан

Глеб Андреевич Васильев

Родиться с хорошим стаканом на голове дано не каждому, вот и Халфмуну Полулунку не повезло. Название одно, а не стакан: крохотный, да еще и вверх дном перевернут. Вся жизнь наперекосяк из-за этакого украшения. Что же делать молодому Халфмуну? Конечно, отправиться на поиски сумасбродных, странных и опасных приключений, в которых он не только узнает, почем фунт бобриного уха, но и обретет настоящее счастье.

Стакан есть, бесспорно, и стеклянный цилиндр и инструмент для питья.

Но стакан имеет не только эти два свойства или качества или стороны, а бесконечное количество других свойств, качеств, сторон, взаимоотношений и «опосредствований» со всем остальным миром. Стакан есть тяжёлый предмет, который может быть инструментом для бросания. Стакан может служить как пресс-папье, как помещение для пойманной бабочки, стакан может иметь ценность, как предмет с художественной резьбой или рисунком, совершенно независимо от того, годен он для питья, сделан ли он из стекла, является ли форма его цилиндрической или не совсем, и так далее и тому подобное.

Владимир Ульянов, «Ещё раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина»

1

Рождение первенца в семье Мойры и Джебедаи Полулунков стало настоящим событием в городке Бобровая Заводь, про который говорили «обычно здесь происходит две вещи – либо ничего, либо совсем ничего». Младенец, нареченный Халфмуном, был вполне здоров, но имел очевидное уродство – стакан, растущий на его макушке, отличался размерами, слишком маленькими даже для новорожденного.

Хуже того, стакан Халфмуна был перевернут кверху дном, и являл собой короткий закупоренный цилиндр из прозрачного стекла.

«Мда, не думал, что сын разочарует меня раньше, чем произнесет первое слово», – мрачно глядя на Халфмуна, сказал Джебедая Полулунок. – «И в кого он только таким уродился?»

«Не говори глупостей», – ответила Мойра, баюкая дитя на руках. – «Посмотри, у него твои глазки и подбородок, а носик в точности, как у меня».

Джебедая, по праву гордившийся венчающим его голову шестигранным стаканом – высоким, прочным и кристально чистым, не стал спорить с женой.

«Мы будем любить тебя таким, какой ты есть, маленький Халфмун», – Мойра нежно поцеловала мальчика в живот. При этом изящный хрустальный бокал на голове Мойры, благодаря которому она считалась одной из главных красавиц Бобровой Заводи, звонко стукнулся о стеклянный цилиндрик младенца.