Русский частокол

Так же и штаны у парня, и онучи у обоих. Вавула крепче прижал к себе Ведану, так теплее. Сверкнула третья молния, и эта попала в дуб.

Оглушительный гром заставил Вавулу и Ведану пригнуться. Раздался треск, вековое дерево расщепило, как плаху, пополам, от середины пошел вверх огонь, охватил крону, и занялся дуб ярким факелом. И надо же, после этого гроза прекратилась. Тучи скрылись за лесом, ветер стих. Боги сделали свое дело, Перуна, видать, уговорил сын Сварога Дажьбог – Солнца Царь. Потому как появилось светило, и все вокруг заискрилось в его ярких лучах.

Только дуб горел.

– К беде то, – воскликнула Ведана.

– Может, и так, а может, и нет, – ответил Вавула, – ты беги оврагом к реке, оттуда к дому своему. А я в свое село проберусь. Мой-то отец тоже, наверное, ищет сына непутевого.

– Почему непутевого? Ты – хороший.

– О том завтра проведаешь. Помни, буду на той стороне реки, где отмель да коса песчаная. Как начнутся огненные игрища, так и буду.

Девушка кивнула и, огибая лесом горящий расщепленный дуб, бросилась в овраг, подобрав подол рубахи.

Вавула снял онучи, побежал полем к своему поселению Рубино.

На берегу Оки в этом месте, где были поле и лес поблизости, стояли три села, восточнее более крупное Вабежа, старейшиной которого с момента, как встали здесь люди, пришедшие с земель северных, народ избирал Веденея Кобяка, отца Веданы. Вблизи от него чрез овраг да небольшие поля, менее версты, село Рубино, там старейшиной был отец Вавулы, Заруба Дедил.

Дальше по течению, там, где лес вплотную подходил к обрывистому берегу реки, стояло третье село, Заледово, где люди избирали старейшиной Тихомира Сергуна. Названия селений привезли с прежних земель, пошто менять то, что утвердилось.

Села представляли собой огороженные где тыном, где плетнем поселения с воротами в ограде – в поле и к реке. На реке плоты, лодки-однодревки – хозяйство рыбаков, а рыбачили почитай все мужики.

Внутри городьбы – жилища рода.

Здесь и только начавшиеся появляться рубленые дома с остроконечными крышами и пристройками-клетями, огороженные плетнем, внутри которого – загоны, хлева и полуземлянки с врытыми в землю погребами и даже землянки, что ставили как времянки на земле, где потом возводились дома.

После дождя народ потянулся на улицу. Смотрел в небо, щурясь от солнца.

Дом, где жила семья старейшины, находился недалеко от ворот, ведущих к реке. Оттуда и решил зайти Вавула.