Дорогами мойры

– А вы, Макс, на выходные только? – спросил Дамир, вытряхивая в рот последнюю каплю «колы».

– Д-да, – задумчиво ответил Максим. – Самому надо на дачу ехать, порядок наводить, – батя всю плешь проел.

– А мы с Ксеней на неделю как минимум…

– Угу, – добавила, зевая, проснувшаяся Ксения. – Пока Олег сам не выгонит.

На некоторое время все замолчали.

– А этот ваш Олег, он кто? – спросила Эля.

– Кто? – широко открыв рот повторил Максим. – Человек – кто ещё-то.

Эля, беззвучно пошевелив губами, передразнила его, а затем продолжила:

– Поняла, что человек.

Просто я слышала его имя раз двадцать уже, пока мы едем.

Дамир слегка улыбнулся, подумав о чём-то, и сказал:

– Да просто весёлый он человек. Да и вообще – парень… в общем классный он парень.

– И красавец к тому же, – добавила с улыбкой Ксения, покосившись на Дамира.

– Километров двадцать ещё до Громянска, – сообщил неожиданно Максим.

Уже стали видны трубы завода, и вид непрерывно движущихся за окном лесов и полей постепенно стал сменяться индустриальным пейзажем крохотного городка.

Пассажиры, в нетерпении разминая свои затёкшие спины, шеи и ноги уже стали готовиться к прибытию, как вдруг под днищем автобуса что-то хрустнуло и пронзительно заскрипело. Водитель медленно прижал свою машину к обочине и остановился.

– Ну вот, приехали, – сказал Максим.

Они вышли на улицу, как сделали многие пассажиры, успокаивающие себя тем, что до города осталось совсем немного, и что можно передохнуть от спёртого автобусного воздуха и размять ноги.

Из глухих, невнятных и не отличающихся особым радушием ответов шофёра, окружённого разгорячённой толпой пассажиров, друзья узнали, что у автобуса лопнул какой-то ремень, и он вряд ли куда-нибудь поедет, пока не прибудет помощь.

– Позвони Олегу, может, найдёт, на чём приехать, – сказала Ксения Дамиру, и тот на некоторое время отошёл в сторону, а, вернувшись, сообщил, что Олег пообещал что-нибудь придумать.

Не прошло и пятнадцати минут, как к автобусу подлетел старенький светло-серый «опель», и из него, не спеша, вышел крепкий загорелый парень, на вид лет двадцати пяти, с сурово сдвинутыми бровями. Но вот сквозь хмурое лицо его проступила еле сдерживаемая улыбка, а затем, когда друзья, громко смеясь и бросая в его сторону приветственные возгласы, направились к машине, парень этот тоже больше не смог сдерживать смех.