Цепи Фатума. Часть 2

Кровь точно меркурий вязкими каплями висела в воздухе, тянулась к камню. Сила земной тяги тут не властна. Нечем дышать. Тень простирала руки. Огонь. Пальцы впивались в земную пыль. Шепот. Плач. Крик. Хворь. Разложение.

Затем тишина. Ничто. Пустота. Тьма. Бесконечная ночь. Он подобен ему, Варлагу. Растоптан. Заперт. Скован цепями. Недвижим. Это конец? Нет. Все только началось…

Слышался голос: шелест, переходящий в рычание. Царица что-то молвила, но он не мог разобрать ни слова. Гул стоял такой сильный, он перебивал почти каждое ее слово.

Он стоял на коленях, касаясь ладонью полупрозрачной красно-оранжевой поверхности – она теплая, не то что его рука.

Озноб. Бессилие. Но он не потерял сознания, хотя мир плыл. Десять темниц, десять цепей, десять узников, послуживших ключом. Фатум настиг каждого.

Вот что он помнил о перерождении, об этой инициации.

Корделл полагал, что получит неимоверную силу, возможности, власть, но оказалось – обладание не такое уж и податливое.

Фидес говорила – нужно только пожелать, захотеть, подчинить, – все в твоих руках: целый мир, смерть и жизнь.

Пламя, холод, вода, ветер, гроза, туман, дождь, твердь и пыль, растения, металлы, животные, свет, тьма, изменения материй и всепоглощающее ничто. Управление обозначенными силами и материями могло бы сделать его подобным живому богу.

Но как бы он ни старался, герцог мог лишь высечь искры или ощутить холодок на кончиках пальцев, или заставить камушек треснуть, ничего более. Он ожидал почти безграничную мощь, но все оказалось наоборот.

Герцог чувствовал, как любое пробуждение обладания в нем вытягивало из него жизнь, лишало сна, желания есть и даже пить, обращало кожу лица и тела в сухую серую бумагу, обессиливало мышцы, впускало в разум видения и кошмары. Разрушало его тело и сознание.

Чем чаще он пытался совладать с новыми возможностями, тем больше отдавал здоровья, жизни, последних сил. Лишь его глаза становились все более блестящими и сияющими, их наполнял неестественный пунцовый цвет, разрезаемый красными нитями лопнувших сосудов.

Пока что единственная сила, отозвавшаяся на его зов, – это тьма. Она разрушительна, пугающе мощна и поглощает жизнь – как его, так и других. Это сила разрушения, которой не свойственны такие понятия, как созидание и сотворение.

Но какая разница, если каждая из них губительно действуют на обладателя? Они и не нужны ему все.