Кедровая долина

Пожертвовать верой и семьей – вещь нетерпимая. Любовь такой ценой есть тяжкий грех.

Мари, как и Мануэль, отметала мысль о браке с христианином. Но отец, в отличие от дочери, считал невозможным не только союз с чужаком, но и любовь к нееврею. Наверное, поэтому он, возвращая дочь домой в Кедровую долину, не заметил ее печали и удручения. Мари надеялась на время и здравомыслие, которые сотрут из памяти преступную любовь. Ей казалось, что она и впрямь забыла Артура. Но действительность – враг иллюзий. Его появление оживило чувство.

Чтобы вернее оттолкнуть Стенли, она сотворила недопустимое – отрыла ему тайну. Она надеялась, что христианское предубеждение уничтожит его страсть и вместе с ней ее любовь. Но Артур и эту преграду одолел, и Мари поняла, что ей не забыть его и век жить с этой мукой.

Иной раз Мари было столь одиноко и тяжело, что она думала признаться отцу. Но она слишком любила его, чтобы причинить ему такое горе. К тому же Мари предвидела, как он рассудит. Да и не вынести бы ей порицания ее сокровенных чувств кем-либо, хотя бы даже и родным отцом.

Довольно с нее и собственного беспощадного суда.

Мануэль Энрикес отсутствовал в Кедровой долине, когда там побывал Артур Стенли. В день возвращения Мануэль почувствовал недомогание. Голова закружилась, и с ним случился обморок. Он не отнесся к этому серьезно. Он не боялся смерти. Единственным его желанием было знать, что Мари уже замужем за Фердинандом, и он надеялся успеть дожить до этого.

За первым приступом последовали другие, иногда легкие, а другой раз и продолжительные.

Страх за отца и любовь к нему возросли в сердце Мари. Признание стало совершенно невозможным, ибо горе могло убить старика.

Глава 6

“О, я не жду похвал –

Лишь нежно взгляни, и устою на земле…”

(Миссис Хеманс)

По заведенной традиции в праздник Суккот собирались в Кедровой долине семьи детей и племянников Жульена Энрикеса, а с ними их верные друзья – иными словами все, посвященные в тайну убежища.

Как требует того древний обычай, возводились шалаши на недельный срок. Хозяева и гости трапезничали, сидя под крышей этих временных построек и там же за беседами проводили время, свободное от пения молитв в празднично украшенной синагоге.

Красота шалашей и внутреннего их убранства, торжественные гимны и богослужения, чтение подобающих Суккоту библейских преданий, строгость соблюдения обрядов – равно волнуют души детей и стариков.