Шеф

– От той церкви ни одного целого кирпича не осталось, а от домов – ни одной дощечки, ни одной щепочки, – продолжала рассказчица, – и подступы к пепелищу быстро заросли дебрями. Появились даже болота. Но как-то раз, осенью тридцать третьего года, один охотник из близлежащей деревни, которой теперь уже также нету, ночью забрёл-таки в Гнилой яр, и – увидел церковь! На прежнем месте!

– Уже довольно смешно.

– А когда он утром пришёл домой, его не узнали. Уходил молодой, вернулся седой! Следующей ночью человек двадцать отправились в Гнилой яр.

К самому оврагу пролезли, долго стояли, смотрели, однако видели лишь луну, болото и чащи. Но страшный слух пополз по округе, и вовсе не потому, что ночной охотник увидел церковь – мало ли, померещилось, всё бывает – а потому, что он вскоре вдруг исчез при крайне загадочных обстоятельствах…

– Утонул, должно быть, в болоте, – предположил Олег, – он, видимо, пьянь был редкая!

– Он был трезвенник, но неважно. Важно другое.

Эта история повторилась в разные годы с ещё тремя мужиками из разных сёл. Каждый, придя поутру из леса, всех уверял, что видел мёртвую церковь. Дней через пять – исчезал. Бесследно и навсегда!

– И когда последний исчез?

– В шестьдесят четвёртом году. Это был отец деда Сашки, изба которого к ручью ближняя. Завтра сам с ним поговори, если мне не веришь! Ну, а теперь я перейду к главному…

Её голос дрогнул, и кто-то словно провёл по спине Олега кусочком льда. Прежде чем рассказ был возобновлён, Олег быстро погасил окурок и предложил:

– Давай сперва выпьем.

– Ладно. НО только ты принеси, пожалуйста.

Спрыгнув на пол, Олег наощупь отыскал тумбочку, выхватил из неё первую попавшуюся бутылку и со всех ног вернулся к Оксане. До этого он не раз пытался понять, почему трясущиеся от страха люди жмутся друг к другу, как вымокшие цыплята. Ему казалось невероятным то, что страх с такой лёгкостью заглушает потребность быть молодцом – ту самую, подчиняясь которой люди столь фанатично трудятся, предают, воруют и убивают.

Ответа не было и теперь, когда молодцом перестал казаться он сам. Из бутылки жгуче пахнуло пятидесятитрёхградусным коньяком.

– Под такой рассказ я бы предпочёл воздушную кукурузу и крепкий кофе, – соврал Олег, слегка смочив горло. Оксана приподнялась. Выпив с треть бутылки, она откинулась на подушку и натянула тонкое одеяло до подбородка. Минуты две был слышен лишь дождь.