Гетерозис. Хроники боли и радости

Но самое главное, вчера Ван Гог прислал уже готовый постер для обложки. А там не поверишь! Королева стоит раком, а в жопе у нее кочерга…

Да, я определенно оказался лишним на странном празднике жизни. С этой мыслью я отправляюсь спать, не дожидаясь всеобщего отбытия. Но то ли запоздалая свежесть лазаньи дала о себе знать, то ли что-то иное, нематериально-метафизическое. В общем, посреди ночи сон как рукой снимает. Выбираюсь из постели и смотрю на часы. Слишком темно, чтобы разглядеть что-либо правильно и достоверно.

Я наспех одеваюсь и выскакиваю во двор. Нечто зовет меня туда, куда сбежало солнце. И позабыв обо всем, я бегу к обрыву.

Вот я уже на берегу. Скатываюсь вниз по песку, поднимаюсь. Мундир в пыли, местами изодран, но мне наплевать. Я чувствую в себе силы пережить это и бросаюсь к кем-то забытой лодке. Тащу ее к воде, еще сантиметр, миллиметр… и вот она уже грациозно режет волны. Я прыгаю в нее, хватаюсь за весло и гребу. К полудню мышцы деревенеют, но даже тогда руки не отпускают весло.

Пальцы, словно застыв в злостной паралитической судороге, держат его, впиваются, не отпускают.

Я задираю голову в поисках солнца, но оно укрылось за тучей. Надо мной лишь чайка. Она парит. Величественно и незабвенно.

– Здравствуй! – кричу я чайке.

– …уй! – отвечает кто-то, но явно не чайка.

Вскоре вдали становится видна земля, вскоре мою лодку прибивает к суше, вскоре я схожу на берег. Но никто не встречает меня. Кругом ни души, и я отправляюсь дальше. Неподалеку я нахожу город.

В нем я похож на одного из сотен тысяч бродяг, но вдруг кто-то кричит:

– Смотрите! Это он!

И мир переворачивается за долю секунды. Толпа смотрит на меня, толпа свирепствует, толпа сходит с ума.

– Да, это он! Ты вернулся! Ты прежний! Веди нас!

И стряхивая с мундира пыль, я делаю из него знамя. И я веду их, и они идут за мной, как прежде. И даже земля вопит:

– Убьем Карфаген!!!

Мы захватываем город за городом, село за селом. И вскоре королевский престол вновь становится моим, а я его Великим и Ужасным…

Но тихо скрипит задняя дверь, и в зал входят санитары.

– Товарищ Наполеон, ваши сто часов истекли. Время принимать лекарство…

– Время просыпаться. Шесть сорок. Время просыпаться. Шесть сорок…

Разгоняя остатки сна, я был готов поубивать всех гребаных японцев за их гребаные телефоны. Но, как назло, их не оказалось рядом. Присев на кровати, я огляделся. Даже полумрак не смог запрятать весь тот беспорядок, творившийся в квартире.