Заговор против Сталина

Складывалось ощущение, что в Ленинград инкогнито прибыл сам Верховный главнокомандующий. Павел двинулся к крыльцу, часовой раскрыл перед ним дверь.

В холле было тихо. Здание райкома несколько лет не использовалось по назначению. Секретари, инструкторы и прочие сотрудники ушли защищать родной город. Выжили единицы. Райкомы партии и ВЛКСМ укрупняли, бюрократию сводили к минимуму. Здание фактически пустовало. Но в подвале работал дизельный генератор – урчал, словно спящий зверь. Глухо отдавались чьи-то шаги. Тени скользили в сумрачном пространстве.

Павел расстался с табельным «ТТ» и с верхней одеждой – в здании было на удивление тепло.

– Поднимитесь на второй этаж, товарищ майор, и ждите в коридоре, вас вызовут.

Ждать пришлось долго. Коридор освещал мутный свет. Он сидел на лавочке, придвинутой к стене. Конечности затекли, в голове витали беспокойные мысли. Он уже жалел, что не покурил перед отбытием – никотиновый голод ощущался все сильнее. Майор поднялся, прошелся, чтобы размять ноги. Часовой в глубине прохода напрягся, пришлось вернуться. Очевидно, важная персона прибыла не только по его душу (кому интересен обычный контрразведчик?).

Наконец вышел подтянутый военный с погонами подполковника и вежливо уточнил:

– Романов Павел Сергеевич?

– Так точно… – Он поднялся, пальцы машинально прижались к строчкам на галифе.

– Прошу. Вас ждут.

Меньше всего это смахивало на арест. Оснований не было (хотя когда это останавливало следственные органы?). Майор был в курсе происходивших в стране событий, но никогда не задумывался об их причинах и был послушным винтиком в отлаженной машине.

Он вошел в кабинет. Подполковник посторонился, закрыл дверь с обратной стороны. Кошки скребли на душе, чесалась лопатка. А до нее невозможно дотянуться ни с какой стороны.

– Проходите, майор, присаживайтесь, – прозвучал усталый голос.

Кабинет принадлежал человеку с положением. Мужчина сидел за широким столом и размашисто что-то писал в свете настольной лампы. Какое-то время спустя он вставил перьевую ручку в чернильницу и поднял голову.

В горле у майора пересохло. Он ненавидел подобное состояние, когда мечтаешь оказаться где-нибудь подальше: под минометным обстрелом, под кинжальным огнем обозленных диверсантов. Впрочем, рога у представителя власти отсутствовали. Он был того же возраста, что и Романов, может, немного постарше, темноволос, имел небольшие залысины на лбу. Темные глаза разглядывали визави из-под густых бровей.