Непокорное сердце

Танкред пожал плечами:

– Ну как знаешь. Жаль, что он не привел сюда никого и для нас!

Дрого рассмеялся, стягивая подшлемник и кольчужную сетку, защищавшую шею, и пригладил влажные от пота черные волосы.

– Ты еще способен думать об этом? А я-то полагал, что тебе нужно основательно отдохнуть после твоих похождений перед отплытием.

– Да я уже отдохнул, пока были в море. – Танкред с сожалением обвел глазами комнату. – В этом прекрасном доме жили женщины.

– Откуда тебе знать?

– Пока ты возился с Гарнье, я прошелся по дому и в двух спальнях обнаружил женские вещи, которые у хозяев не было времени забрать.

В дверях опять появился Иво: в одной руке у него был кувшин, в другой – две деревянные кружки.

– Неужели вино? – радостно воскликнул Танкред. – Вот уж не ожидал.

– Да, хозяева успели много чего забрать, – заметил Дрого. – Это был очень богатый дом, а теперь здесь почти ничего не осталось.

– Скоро все дома здесь опечатают, – произнес Танкред, разливая вино по кружкам.

 – Все будет принадлежать Вильгельму. Но ты вроде у него в фаворитах – может, не обойдет нас своей милостью?

– А я-то думал, что ты отправился в поход, чтобы доказать мне свою преданность и показать доблесть.

– И был абсолютно прав, но при всем том я вовсе не против, если моя доблесть будет отмечена особо.

Дрого усмехнулся, но ничего не сказал. Как и Танкреда, его привлекала не только воинская слава. Будучи четвертым ребенком в семье, Дрого не мог наследовать ни титул, ни владений отца.

Участники же этого похода, если удача окажется на их стороне, могли рассчитывать на щедрую награду. К тому же Дрого действительно был довольно близок к Вильгельму – правда, не настолько, как некоторые другие, но все же достаточно, чтобы войти в круг тех, кто не только сам получит дары, но и будет определять, кому еще что может быть пожаловано. Во Франции же Вильгельм мало чем мог вознаградить своих воинов…

Впрочем, Дрого отнюдь не считал, что отправился в Англию лишь из корыстных побуждений.

Норманны пришли на эту землю, чтобы восстановить справедливость. Гарольд клятвенно признал Вильгельма своим королем, но нарушил слово. Вероломство, от которого пострадали очень и очень многие, вообще было в характере Гарольда, так что он вполне заслужил свою участь.

Даже те, кто в спешке покинул этот дом, стали невольными жертвами хитрости и двоедушия Гарольда, думал Дрого, пока Иво раскладывал на столе хлеб и сыр.