Забастовка

Забастовка

Александр Титов

Когда долго пишешь и переписываешь какую-то историю, персонажи могут обидеться и… Объявить забастовку.

Александр Титов

Забастовка

Ночь, тусклая настольная лампа, чашка кофе, монитор. За окном накрапывал дождь, но сквозь толстые бордовые шторы его барабанная дробь едва слышалась. Антон устало постукивал по клавишам, заканчивая рассказ:

«Джек приоткрыл дверь, и сердце заколотилось, как безумное. Мурашки пронеслись по спине, шевеля волоски.

Чудовище было здесь. Оно стояло спиной к двери и громко дышало. Оно было высокое, со здоровенными руками. На его пальцах виднелись острейшие когти.

Казалось, Джеку надо было срочно бежать прочь. Но он не мог сдвинуться с места. Только зубы лязгали, как обезумевшие.

И вдруг чудовище развернулось, показав свою жуткую нечеловеческую морду с блестящими паучьими жвалами, торчащими поверх рта.»

Антон поставил точку, откинулся на спинку стула и произнёс:

– На сегодня всё. Ну его. Надоел.

Вторую неделю он писал этот рассказ, и всё время что-то было не так. То саспиенса не хватало, то фокал скакал, то ещё какая-то жуть в текст пробиралась. А хотелось-то по заветам коучей: шесть слов в предложении, четыре предложения в абзаце, постельная сцена на третьей странице, расчленёнка на шестой. При этом дуга характера должна чётко обозначиться, а сюжет делиться поровну на семь ступеней.

Но постоянно что-то мешало, а Антон переписывал и переписывал, и переписывал.

«Джек покрылся мурашками от увиденного», писал он в напряжённой сцене. «Сердце заколотилось, срываясь в галоп, зубы залязгали от дикого ужаса»

Сцена первого появления чудовища сменялась промежуточной. А потом снова:

«Мурашки галопом пустились по спине. Сердце забилось чаще от дикого ужаса. Зубы беспрерывно стучали»

Затем снова сюжет становился на пару абзацев спокойным, размеренным. Вводил читателя в заблуждение. И вдруг опять:

«Мурашки частыми волнами пробегали по коже. Сердце беспрерывно колотилось в груди. Кошмар заставлял зубы клацать галопом…»

И всё в том же духе. Иногда к этому набору добавлялись шевеления и вставания дыбом волос, помутнения в глазах и холод, который то бегал по спине вместо мурашек, то остужал кровь в жилах и венах.

Не устраивал Антона и главный антагонист. Чудовище казалось недостаточно чудовищным. Его появления были предсказуемы, а страх от них слишком наигранный.