Искушение для Кати

По ее мнению, он был прекрасным кандидатом на мою руку и сердце. Из хороший семьи, всегда вежливый и приветливый, а ко мне как хорошо относится… Короче, Егору удалось и ее сделать своей фанаткой.

– Бегу! – выкрикнула в ответ. Еще раз критично оглядев себя в зеркале, осталась более чем довольна увиденным. В коридор вышла с широкой улыбкой.

– Конечно, Ольга Викторовна, – рассыпался в комплиментах этот котяра, мама аж покраснела, – Слышать подобное от столь восхитительной женщины, как вы, для меня высшая степень похвалы.

– Вот и Катюша, – оживилась родительница, блондин перевел на меня взгляд, брови его взметнулись вверх, губы тронула счастливая улыбка.

– Красавица, – выдал друг и шутовски подставил мне локоть, – Ольга Викторовна, буду беречь ваше сокровище и верну вечером, в целости и сохранности. Андрею Павловичу передавайте привет. В пятницу приду на ваш пирог, как и договаривались.

– Ой, Егорушка, будем ждать. Андрюша, как обрадуется. Приходи обязательно, – щебетала мама, я лишь закатила глаза, и вытолкала блондина на лестничную клетку.

– Смотри, не перестарайся, – шипела на него спускаясь по лестнице, – А-то, жениться придется. Знала бы мама о том, сколько у тебя баб Малиновский! На порог бы не пустила.

– Успокойся кошка, – отмахнулся он от меня, – Я любимчик твоей мамы. Мало ли, что судачат злые языки, это они от зависти к твоему счастью.

– Пошли уже, – буркнула толкая дверь подъезда, – "Счастье" мое.

Напротив стояла блестящая машина Глеба. Из открытых окон звучала клубная музыка, на переднем сидение, рядом с брюнетом восседала Облиза.

Яркий макияж, кудри, корсет и узкие брючки. Она в клуб собралась, или мясо жарить? Мы с Егором сели на заднее сиденье, в нос ударил термоядерный парфюм выдры, меня сразу затошнило. Пришлось спешно опустить окно, и только потом здороваться:

– Всем привет!

– Привет, Катерина, – широко улыбнувшись, ко мне повернулся Глеб. Глаза спрятаны под солнцезащитными очками, поэтому, эмоции не распознать. Хотела ответить что-то доброе и ласковое, но его рука на бедре Лизуна и ее гадкий голосок, остудили мой пыл.

– Привет, малышка, как жизнь? –  её голос сочился ядом, хотя, она изо всех сил старалась невинно хлопнуть, своими опахалами, ещё и губы растянула в улыбке. Надеюсь, ботокс от натуги не прорвет ее вареники.

– Прекрасно, – с энтузиазмом отозвалась, – А у вас?

Зачем я только дала ей повод? Глеб отвернулся и отвлекся на дорогу, Егор с кем-то переписывался, а Подлизон вещала.