Четыре четверти. Книга третья

Рядом торговали семечками. Три копейки – маленький стаканчик, пять копеек – большой граненый стакан.

Была середина 60-х. Мы жили в своем доме буквально в тридцати метрах от этого дома, и бабушка регулярно отправляла меня в магазин. То за молоком, то за половинкой хлеба, а иногда и за мороженым. Эта нищенка была настоящей профессионалкой. Она брала копейки. Всегда вежливо всех благодарила. А так как все друг друга в округе знали, то всегда давали ей не только деньги, но и продукты. И она никогда не отказывалась ни от чего.

Время от времени ее заменял муж. Он был таким же тихим и осторожным. И, несмотря на наличие тоталитарного коммунистического режима, ни нищих, ни торговцев семечками никто и никогда не трогал. И даже участковый мог купить стакан семечек и подать нищей когда копеечку, а когда и копеек десять, а то и двадцать. Что по тем временам было вполне даже много.

Сколько себя помню, столько она, эта нищенка, сидела на том самом месте. Говорят, она сидела здесь всегда: и при Брежневе, и при Хрущеве, и при Сталине, и в Гражданскую, при красных, при белых, при царе.

А некоторые злые языки поговаривают, что это место досталось ей по наследству от родителей, которые даже при царе Александре III собирали пожертвования. А определил их туда городовой с благосклонного позволения жившего по соседству казачьего атамана, который никак не мог отказать соседям в простой просьбе. И говорят, что они всегда всем приносили удачу. Слухи, конечно, но все верили. И потому нищенку не обижали. Даже деньгами.

Жила эта нищенка с мужем неподалеку, прямо на углу квартала. В покосившемся саманном доме, с другой стороны которого жил герой Гражданской и участник «Железного потока», шокировавший всех на революционных праздниках, приходя на парады с орденом Красного Знамени на винте, Георгиевскими крестами за Первую мировую войну и просто орденами за Вторую с немцами.

Был у них с мужем за покосившимся забором даже небольшой, заросший травой участок земли со старыми фруктовыми деревьями.

Но время берет свое. Вначале умер муж нищенки. Всем кварталом помогали с похоронами. А потом и нищенка умерла. И снова квартал собрался и похоронил. Советская власть, правда, помогла. Но несильно. Чисто организационно. И дом оказался заброшен.

Сначала в заборе образовался проход. Потом калитка странно покосилась, так что любой желающий без особых усилий мог пройти на участок. Потом стекла в дом почемуто побились сами по себе. А скоро и дверь в дом отвалилась.