Операция «Престол»

После громкого скандала и вмешательства самого фюрера микрофоны убрали, а вот подозрительность друг к другу у спецслужб осталась.

Не редко к этой подозрительности примешивалась откровенная вражда и ревность.

Полковник еще раз глубоко затянулся.

На душе было неспокойно, поскольку в канцелярию к Гитлеру шефа могла привести очередная разборка между спецслужбами.

И если у Канариса будут неприятности, то они коснуться и его, начальника 1-го отдела управления разведки и контрразведки и заместителя начальника Абвера.

Он еще раз затянулся, затем подошел к пепельнице и загасил окурок.

И в этот самый момент услышал шум подъехавших к даче машин.

Он поспешил на крыльцо и на его ступеньках столкнулся с Канарисом, как всегда бесстрастным и холодным.

Они вошли в дом, Канарис разделся и прошел в теплую и светлую комнату.

– Что-нибудь выпьете, Вильгельм?

– Да, кофе и рюмку коньяка!

Пикенброк взял со стола сербьеряный колокольчик. Через мгновение в комнате появился слуга.

– Коньяк, кофе и пироженых! – приказал полковник.

Слуга поклонился и так же бесшумно исчез.

Когда стол был накрыт, Канарис сделал два небольших глотка и с видом знатока покачал голвоой:

– Хороший у вас кофе, Ийоган!

– Бразильский…

Канарис поставил чашку на стол и взглянул на подчиненного.

– Какое сегодня число? – спросил он.

– 18 декабря 1940 года, – ответил Пикенброк, несколько удивленный странным вопросом шефа.

Канарис встал из-за стола и подошел к окну.

– Да, – произнес он, глядя в сад, – все как всегда. А между тем, – повернулся он к полковнику, – этот день войдет в мировую историю, поскольку именно сегодня, 18 декабря 1940 года, фюрер подписал план нападения на Россию! План предусматривает молниеносный разгром основных сил Красной армии западнее рек Днепр и Западная Двина. Затем захват Москвы, Ленинграда и Донбасса с последующим выходом на линию Архангельск – Волга – Астрахань. Предполагаемая продолжительность основных боевых действий 4–5 месяцев…

Канарис вернулся к столу и отхлебнул кофе.

– Снова блицкриг, – без особого энтузиазма произнес не очень-то удивленный услышаным Пикенброк.

– Да, снова! – кивнул Канарис. – Но будем надеяться, что на этот раз более успешный…

Конечно, Пикенброк мог бы многое сказать по этому поводу.

Он много раз бывал в России, хорошо знал ее и даже не сомневался в том, что с одного удара русского медведя не уложить.

Но промолчал.