Шагай!

И что, что апрель? От промозглости утра зябли пальцы. В одном из карманов зазвонил мобильник. Перехватив обе перчатки одной рукой, Эмма снова влезла в куртку и достала телефон.

Мама.

Она обещала лечь спать! Эмма нажала на ответ.

– Алло!

– Ты забыла термос, – сходу выпалила Элла Маршалл.

Чёрт! Эмма устало вздохнула. То-то рюкзак кажется на две пинты легче. Но нет, не кажется…

– Мам, я всё равно не вернусь за ним. Обойдусь без термоса или куплю в Дамбартоне. Поспи еще, пожалуйста.

– Ты же знаешь, что я не могу уснуть, когда ты уезжаешь…

Действительно.

Не спит, волнуется. Будто это не обычная поездка в Шотландию, а подъем на Эверест.

– Может, быстренько вернёшься за термосом? – продолжила она трубку. – Я могу выйти навстречу…

Шагая вдоль закрытых кофеен и торговых точек, Эмма закатила глаза.

– Ма-ам, у меня выезд в шесть, ну какой термос?

– Извини, конечно… Я просто волнуюсь… Одевайся тепло, хорошо?

– Обязательно.

– И даже возле костра накидывай на плечи что-то тёплое.

И прячь поясницу…

Это повторялось постоянно. Примерно на десятый поход Эмма перестала психовать из-за маминых напутствий.

– Хорошо, – спокойно ответила она, глядя под ноги. Рыжие носы ботинок быстро мелькали на тротуарной плитке.

– И звони мне каждый день.

– Как всегда. Вижу, что есть сеть – звоню тебе. Ложись спать.

– Я тебя люблю, – тихо сказала мама.

– Я тебя тоже.

Эмма прервала вызов и мягко улыбнулась погасшему экрану. Как бы сильно ни раздражали повторяющиеся из раза в раз просьбы одеваться и звонить, Эмма стоически их переносила.

Это было трогательно. Мама стремительно теряет зрение, вышла на пенсию, и когда Эмма уходит в поход – Элла на десять дней остаётся одна. Ей просто необходимо заставлять дочь одеваться. Это для неё важно. И это нужно терпеть.

Спрятав телефон в карман, Эмма принялась на ходу надевать перчатки и стремительно шагнула за угол. Она не смотрела, куда идёт. Один палец перчатки вывернулся наизнанку, и она стала по полдюйма проталкивать его назад.

Периферическое зрение уловило что-то тёмное впереди на тротуаре, но отреагировать Эмма не успела. Сделав еще одни размашистый шаг, она ударилась о большую преграду, пошатнулась и упала на четвереньки на серую плитку.

– Осторожно! – воскликнула «преграда».

Одно колено неприятно заныло от встречи с бетоном. Рюкзак сверху придавил, как мемориальная плита. Сдержав рвущееся наружу ругательство, Эмма повернулась на звук.