Черное пламя

Спросите, зачем научному, по сути, судну такое мощное вооружение? Так ведь именно в дальних экспедициях, среди неведомого, в отрыве от баз снабжения и ремонтных доков, экипажам приходилось решать самые сложные задачи, проверявшие крепость корабля и команды. Лучшего испытательного полигона для людей и техники даже представить невозможно, поэтому все крейсера дальнего поиска очень часто становились основателями новых боевых серий. Каждый корабль этого типа от поколения к поколению становится совершеннее и мощнее.

К сожалению, несмотря на все предпринимаемые меры, далеко не все экспедиции возвращались. Некоторые исчезали на просторах галактики бесследно, оставив нам гадать о судьбе экипажей. Подобные случаи лишний раз доказывали: несмотря на мирный характер исследований, в случае встречи с опасностью, лучше иметь возможность ответить на удар, чем глупо погубить людей. Время либералистических взглядов на космос прошло сразу после оргонцев и близкого знакомства с расой корн.

Команда подбиралась под стать кораблям – только лучшие из лучших, опытнейшие офицеры и специалисты, видные учёные. Конкурс, как я уже упоминал, более двухсот человек на место. На их фоне наше на крейсере появление ничем, кроме недоразумения и счесть нельзя. Служить на «Ломоносове» – огромная честь, это куда круче глупой беготни с высунутым языком по полигону и стрельбы по роботам.

Как говорили ещё на древней Земле: скажи мне, кто твой учитель, и я скажу, какой ты сам.

А уж учителя на «Ломоносове» обещали быть самыми-самыми. Быть может, они и не мастера слова, не писали трудов по тактике и стратегии, но их опыт и многолетняя практика позволяли узнать и научиться тому, что ни в одном учебнике не напишут. Нашей же задачей становилась внимательность и желание учиться, впитывать этот опыт, накопленный по крупицам и очищенный от шелухи красивых слов, которыми грешат теоретики. Служба на крейсере даст такой импульс к развитию, которого не смогли бы породить и десять гравитационных орудий разом.

Следуя меткам, мы старались двигаться к противоположному борту по кратчайшему маршруту. Но путевая стрелка постепенно уходила влево, заставляя обходить по кругу сплошную стену коридора, казавшуюся просто бесконечной. Мне стало любопытно, что это за такой изгиб такой, и я на ходу расширил карту корабля. Хорошо ещё экран полупрозрачный, а то точно растянулся бы прямо в коридоре – то-то смеху бы было.