Из жизни лис

Да какой к черту повод! Ах, человек искусства! творческий кризис! Эгоизм это все! самый банальный! Как будто каким-то кризисом можно трусость и предательство оправдать! И любовь перечеркнуть, и память стереть! И уехал как! – не попрощавшись, не оставив даже записки для нее, только и остается – утешаться нелепыми, придуманными наспех и за него оправданиями: пожалел, не хотел сцен, скандалов; долгие проводы… И мама измучилась, испереживалась вся, – может быть, поэтому Тоньке от нее достается? – трудно, все-таки, поверить, чтобы мама, педагог со стажем, приняла за чистую монету весь ее этот неуклюжий маскарад.

Вот только папу этим не вернешь, и мама ходит гордая и непоколебимая, как королева; только в глазах, на самом дне – тоска и тревога, залегла горькая складка у губ. Что поделаешь, люди упорны в своем притворстве, снять маску для них – все равно, что раздеться прилюдно догола.

И Раиса Николаевна, Тонькина мама, тоже притворяется, только по-другому – окружила себя ухажерами, их у нее – целый полк, хоть отбавляй, на любой вкус.

И помоложе, и покрасивее бывшего мужа. Но даже ребенку понятно, что все поклонники эти – не от хорошей жизни, а для того лишь, чтобы притвориться, что все у нее хорошо, чтобы боль и обиду замаскировать. Ну и, разумеется – в муже бывшем ревность вызвать, – вот начнет ревновать и обратно вернется. Правда, Тонька говорит, что как только это произойдет (а в том, что так и будет, нет никаких сомнений), они его сразу же обратно и прогонят. Только Аня не верит ей, – в такие минуты маска подружки соскальзывает, исчезают жесткость и непреклонность, и выглядывает настоящее лицо, умное, доброе, беззащитное. И становится жаль ее, и себя тоже, жаль до слез, до умопомрачения, и, будто почувствовав это, как-то робко, смущенно та замолкает, замирает; повисает пауза, хрупкая, невесомая, пронзительная. И хочется, чтобы это длилось и длилось, чтобы они оставались вот так – вдвоем, лицом к лицу, глаза в глаза долго, как можно дольше, и тогда стронется, поползет обратно громадный ледяной маятник и свершится чудо, и больше не нужно будет врать, изворачиваться, притворяться. Но чуда не получается. Потому что в этом месте всегда происходит что-то необъяснимое, непонятное, срабатывает какой-то невидимый механизм, – будто улитка, Тонька пятится в раковину, отводит взгляд, начинает бормотать что-то невнятное, самоутвердительное.