Из жизни лис

Деньги уже не вернешь, еще и за школу влетит.

– Пошли, – позвала она подружку, – хватит!

Не оборачиваясь, Тонька дернула плечом, сбросила ее руку. Она и не собиралась сдаваться.

– Деньги верни, урод! – крикнула она так, что несколько прохожих остановились.

Поток отдыхающих забурлил, лица парней вытянулись, поскучнели. Медленно, будто нехотя, они развернулись, так же, не торопясь, нарочито отстраненно, зашагали прочь.

– Стой! – Тонька попыталась схватить одного из них за майку, но рука соскользнула, и она упала, некрасиво, неловко; раздались смешки.

Парни переглянулись, перешли на легкую рысцу и через пару секунд исчезли из вида, нырнув в одну из боковых аллей.

Аня подбежала к Тоньке, помогла ей подняться; та снова дернула плечом, но губы уже дрожали, хорошенькое личико было перекошено гримасой плача. Едва сдерживаясь, чтобы самой не разрыдаться, Аня обняла подружку, повела в тень деревьев, подальше от любопытных взглядов. Тонька порывалась сказать что-то, то и дело поднимала заплаканное лицо, но всякий раз запиналась, захлебывалась слезами; Аня вспомнила о пропавших деньгах, о маме, о несбывшихся надеждах и тоже заплакала, обняв Тонькины вздрагивающие плечи, уронив на землю рюкзачки.

Сколько времени простояли они так, обнявшись, опершись друг на дружку? Доносились чьи-то голоса, шум аттракционов, музыка, но все это было не с ними, все это было далеко и неважно. Время остановилось, и они замерли вместе с ним, покорные, отрешенные, убаюканные терпкими ароматами опавшей листвы, прощальной нежностью уходящего лета…

Вот тут-то и появился он.

Высокий, стройный, какой-то неправдоподобно красивый и приветливый. Мальчишка, их ровесник, лет пятнадцать-шестнадцать, не больше; джинсы, кроссовки, поверх майки – светлая летняя куртка, сумка через плечо. Наверно, увидел их с аллеи, благо деревья здесь растут не густо. А, может, наблюдал все время, выжидая подходящий момент. С него станется, потому что – иностранец. Все иностранцы такие. Какие? Любопытные, что ли, въедливые; в покое не оставят, одним словом. А в том, что он иностранец, Аня не сомневалась ни на минуту. Нездешний какой-то, тактичный, благожелательный, в глазах – участие. И интерес – тоже нездешний, застенчивый, с едва заметными искорками иронии.

Сейчас и не вспомнить уже, что он тогда сказал, кажется, просто окликнул их, – да они и не услышали ничего сразу.