Хозяин для потеряшки

Бабье лето в разгаре, под вечер солнце беспощадно било в глаза, благо рядом с высоткой еще не успели построить другие такие же, а окна квартиры Леонида выходили не на шумный двор, а с торца – на котельную и подземную парковку. Он вдруг вспомнил, как радовалась мама, когда они только здесь поселились двенадцать лет назад. Переезд стал самым серьезным событием за всю его жизнь. Женат он никогда не был, жить отдельно от родителей порывался лишь в юном мятежном возрасте – не очень удачно. В армию его не взяли из-за плоскостопия, а ехать покорять столицу смысла никогда не видел, ну, сколько там, таких как он в самом деле? Тысячи? Миллионы?

«Хорошо там, где нас нет… А нам и здесь хорошо!» – любила повторять мама в ответ на известия о дальних путешествиях от родственников.

Двенадцать лет назад десятиэтажная новостройка встретила их радушно. Соседи выходили, чтобы познакомиться, консьержка приветливо придерживала дверь, когда они заносили вещи. Широкие коридоры, длинные переходы, огромные пространства, камеры хранения в подвале для жильцов.

Леонид никогда прежде такого не видел, прожив почти всю жизнь в малюсенькой «хрущевке». Теперь у Савиных была просторная спальня и гостиная. Эх, жить бы, да радоваться! Но не тут-то было.

Теперь Леонид думал об этом переезде, как о фатальном стечении обстоятельств. Сперва отца разбил инсульт. Соседи нашли его у самой входной двери, на коврике, без сознания. Редкие волосы с левой стороны поседели, лицо перекосило, но он быстро оправился, ходил бодро, едва прихрамывая на левую ногу.

Вот только разговаривать почти перестал, отвечал односложно, хмурился чаще, и все реже возвращался домой. То на вокзале его кто-то видел, то у старого друга с завода решил заночевать. Мама лишь плечами пожимала. Седина в бороду, как говорится!

Сама она скончалась через год. Тромб оторвался. Так сказали врачи, но Леонид уже тогда понял, что к чему. Врачебные диагнозы были неуместны. Однако посмей он хотя бы заикнуться о твари, сам бы тотчас оказался в психушке.

После смерти матери, отец едва ли не в припрыжку переехал в дом престарелых. Появляться в этой квартире он больше не хотел. Леонид знал почему.

Продать квадратные метры у него никак не получалось. Словно замкнутый круг. Люди приходили по объявлению, смотрели, говорили, что хорошо бы ремонт сделать, а потом уходили, зябко пожимая плечами, шепчась. Даже риэлторы уже перестали беспокоить, говорили, что такое бывает.