Несвоевременные

Доктор не раз отмечал, что она умела жонглировать настроением, ей легко давалась эмоциональная мимикрия, однако сейчас кое в чём – в изменении тона, в мимике и жестах – она выдавала себя, отчаяние загнанного в угол и предельную усталость, проявления которой до поры эффективно заглушала медикаментозная терапия. «Эмоции у неё живые, на нейролептиках такого не выдашь, – пронеслось в его голове. – Прячет таблетки? Решила сопротивляться?» Он подошёл к женщине совсем вплотную, и ей на плечо легла тяжёлая мужская рука, издающая плотный, старомодный, газетно-горьковатый запах табака с пряным вкраплением подвыветрившегося парфюма.

Этот жест мог одновременно означать «положись на меня» и «ты в моей власти».

– Диагноз: параноидная шизофрения с аффективно-бредовым синдромом, – медленно, чеканно выговорил он, – течение приступообразно-прогредиентное. Под наблюдением с две тысячи двадцать четвёртого года. После спада обострений фиксируются заметные нарушения в эмоциональной сфере: снижение волевой активности, гипотимия.

Больная амнезирует период длительностью одиннадцать лет, предшествовавший первой госпитализации. Она утверждает, что в две тысячи тринадцатом году не по своей воле совершила скачок в прошлое, а оттуда – в будущее, в двадцать четвёртый год… – Экзистенский замолчал и испытующе уставился на Аду. Та сидела неподвижно, низко опустив голову и закрыв глаза, и, казалось, не слышала его.

– Твою историю болезни я выучил наизусть и могу цитировать с любого места, – продолжал доктор.

 – Но на симпозиуме и словом не обмолвлюсь о диагнозе. Я хочу, чтобы мои слушатели узнали о тебе как о здоровом человеке. И чтобы тебе поверили.

– Поверили мне?

– Да. Мы должны выступить в паре – не как пациент и врач, а как соавторы доклада. Нужно, чтобы аудитория увидела психически здоровую женщину, готовую рассказать свою удивительную историю. Ведь путешествия во времени – тема преинтересная! – Доктор продолжал убеждать Аду, тем самым пытаясь внушить и самому себе, что научная авантюра, в которую он втягивал её, имела резон.

С одной стороны, его часто посещало желание бросить бесперспективную затею: слушатели доклада могли воспринять его позицию как откровенно антинаучную. С другой же – охваченный исследовательским фанатизмом, позволить себе беспричинно отступиться он не мог.

– Расскажу тебе, почему я вообще заинтересовался твоим случаем и сразу усомнился, что ты страдаешь психическим расстройством, – перескочил Экзистенский.