Мой друг – пилот, я с ним

В день выпуска, несмотря на дополнительные поезда, железнодорожники никогда не справлялись с резко возрастающим потоком пассажиров. Ещё бы, праздновать окончание выезжали чуть ли не все курсанты, невзирая на номер курса, половина преподавателей и командиров, да ещё и все свободные экипажи стремились попасть на главную вечеринку года. Новый год и день Основания (главный официальный праздник планеты) праздновались везде и потому не привлекали столько народа в одно место. А выпуск был всегда днём сумасбродства даже на этой, столь почитающей закон планете.

Электричка, освещённая вечерними лучами заходящего солнца, была забита до отказа.

– Извини, – Андрей принялся стряхивать с плеча Стэнли пепел, упавший с его сигареты. Пару лет назад его чуть не отчислили за запрещённую на территории академии привычку курить. Народу курило не так много, космонавтам всё равно надо отказываться от этого неудобства в полёте, но потолочные светящиеся панели вагона уже скрылись в лёгком тумане, а в воздухе носились самые разные ароматы.

– Рон, да чтоб тебя! – Стэнли даже поднялся с места, все выпускники ехали в чёрных парадных мундирах и блистали маленькими звёздочками на погонах.

– Прошу прощения, господин штурман, – Андрей выдохнул клуб дыма и, развернув сигарету, предложил, – примите для упокоения.

– Нет, господин штурман, я, пожалуй, воздержусь для более приятного времяпрепровождения.

– Э, Стэнли, не загораживай свет, посмотри, как я с ними расправлюсь! – Дэн облизнулся и, по очереди вбив карты в маленький столик, закончил партию, чем вызвал неудовлетворительный гул всего купе.

На это Дэн молча воздел руки к небу в победном жесте и, прибавив громкости на проигрывателе, откинулся на спинку сиденья, – можно отдыхать. Дай сюда, – сигарета перешла от Рона к победителю.

Музыка давила на полвагона, и только царивший ор делал её не слышной в пяти метрах от динамика.

– Ну-ка, посторонись, – из-за спины Рона появился парень на пару лет постарше окружающей толпы.

Серо-чёрный пиджак странного короткого покроя выдавал в нём фриштийца. Порыскав глазами в затуманенном купе и, увидев бычок в руке Дэна, прямо-таки загорелся. – Слушай, не откажи в любезности, дай покурить, – проговорил он совершенно без акцента. Сзади появилась ещё пара поклонников фриштийской моды, эти переговаривались на лузитанском.

– Извини, старик, – Дэн раздавил в пепельнице совсем мелкий окурок и кивнул Рону.