Баловень

Они с Таниными родителями приехали в полицию. Через десять минут подъехала Анна Петровна, а затем появился и Василий Степанович.

Выслушав их рассказ о произошедшем, Василий Степанович сказал следователю составить протоколы и отпустить их, а сам ушел к себе в кабинет.

После всех составленных и оформленных документов все вышли на улицу. Стояли молча. Вышел Василий Степанович и, подойдя, сказал:

– Ну ты его и примочил. Лежит без сознания до сих пор. Пока врачи ничего сказать не могут. Ну и удар. Ладно, будем ждать.

Татьяна, услышав, сказанное сказала:

– Леша ни в чем не виноват. Это он на меня напал, ударил в грудь, а Леша меня защищал.

– Ладно, защитница, посмотрим, – сказал Василий Степанович и обратился к Анне Петровне, – смотрите за ним, чтобы никуда не сбежал. А пока я пошел домой.

Пройдя два шага, обернулся и спросил как бы у всех:

– А может, от греха подальше мы его закроем?

Не сговариваясь, все в один голос выдали:

– Нет.

– Ну ладно, под Вашу ответственность, – сказал Василий Степанович и пошел к машине.

Все стояли и смотрели ему вслед, и никто не решался что-либо сказать.

– Ну а теперь мы по домам, – сказала Анна Петровна, положив руку на плечо Алексея. – Пойдем.

За полгода, которые Алексей провел в детдоме, он подрос и по росту был с Анной Петровной наравне и чуть ниже Игоря Борисовича. Поэтому все, кроме Тани, были одного роста и казались взрослой группой.

Взяв Алексея под руку, Анна Петровна сказала:

– Было приятно с Вами познакомиться, – обращаясь к Таниным родителям, – хоть и ситуация не ахти.

Повернувшись в направлении детского дома, они пошли. Сзади шла Таня с родителями.

Идя с родителями, Татьяна вдруг спросила:

– А можно Леша с нами будет встречать Новый год?

Мама посмотрела на нее, потом на мужа и сказала:

– Почему же нет? Да, приглашай.

– Тогда, пока рядом, спросим у Анны Петровны, мам?

Игорь Борисович, ускорив шаг, догнал Анну Петровну с Алексеем:

– Анна Петровна, вы не будете против, если Алексей будет с нами встречать Новый год? У нас дома происшествий не будет.

– Ну а почему я буду против? Не возражаю. Ты как, Алексей?

Он стоял и не знал, что нужно ответить. Его еще никто никогда не приглашал, причем сейчас это делали взрослые люди.

– Молчание – знак согласия, – сказал Игорь Борисович, – значит, решено.