Маранафа

Но только слегка – не слизни с меня эту чёртову помаду, – почти пропел Липман.

Анвар с кислой миной приподнялся с дивана, но тут опять включился монитор и Марк бесцветным голосом сказал:

– До эфира пятнадцать минут.

Липман раздражённо выкрикнул:

– Какой же ты всё же зануда, Свенсон!

– Это моя работа, босс, – ответил тот.

– Работа, работа, работа, а жизнь проходит, – проворчал Липман.

– Тим, на самом деле, пора идти, – вставил Анвар.

Липман глянул на него и изменился в лице. Оно приняло хищное выражение.

Выглядело это так, будто он скинул одну маску и мгновенно примерил другую. Теперь это было лицо неумолимого судьи, от пронзительного взгляда которого невозможно скрыть правду. Он впился глазами в прекрасные чёрные глаза Анвара, обрамлённые пушистыми, как у ребёнка ресницами.

Лицо Анвара приняло удивлённое выражение. Удивление было сыгранно им вполне правдиво: ему не раз приходилось сталкиваться с такими «штучками» в исполнении босса и он хорошо себе представлял, что сейчас может последовать за мимическими метаморфозами лица Липмана: у босса был «пунктик» – он везде видел измену, козни предателей и врагов.

Такие спектакли он периодически устраивал не только Анвару, но и другим людям, пытаясь коварными, неожиданными вопросами застать выбранную им жертву врасплох в надежде выявить предполагаемое предательство. Ко всему, в последнее время у него (в этом был повинен, скорее всего, сенсалин), заметно участились провалы памяти. Такие допросы он мог устраивать одним и тем же людям, доводя их этим до нервного срыва.

Несколько раз и Анвару довелось претерпеть такие «бзики» босса, несмотря на то, что он был одним из приближённых людей Липмана. Но он к такого рода ситуациям был готов. Напуская на себя усталый вид, он отвечал на вопросы Липмана спокойно, без всяких поз, с выражением лёгкой досады на лице.

Для сотрудников студии Липман был строгим боссом, знаменитостью и магнатом. Люди трепетали при встрече с ним, безропотно исполняли его приказы.

Хорошо было известно, что он не церемонится с неповоротливыми или зазевавшимися работниками, а нарушителей без раздумий изгоняет.

Но они, к своему счастью, не знали того, что знал о Липмане Анвар, а, если бы знали, то настроения им это совсем не прибавило. Однажды Липман, перебрав сенсалина, разболтался и рассказал Анвару о том, что он член Всемирного Сендриона и занимает в нём высокую должность: он, мол, один из двенадцати Цензоров.