Всевидящее око

В беседах с отцом редко затрагивались подобные темы. Он говорил с дочерью об охоте и ратном искусстве. Рассказывал о дальних землях и путешествиях, о стрельбе из лука и повадках зверей. Учил обрабатывать кремень, выделывать шкуры, шить одежды и справляться с горшками, но о любви никогда не говорил. А при упоминании имени матери и вовсе замолкал. Глаза его тогда тускнели, словно озёрная гладь во время дождя. С другими женщинами он не сближался, а расспросы Ях пропускал мимо ушей, делал вид, будто не слышит или слишком занят.

Подружки толком ничего не могли объяснить. Только хихикали, намекали на что-то запретное и постыдное. За свои семнадцать лет Ях не раз видела рождение телят, ягнят и жеребят. Видела, как сходились животные. Но разве то старуха Итуш называла любовью? Разве скотине снится избранник, разве сердце их бьётся чаще при одной только мысли о скорой встрече? Ях злилась на подруг, не верила им. А те отшучивались, называли её глупой мечтательницей.

В тот день девушка томилась тяжёлым предчувствием, не находила себе места.

Справившись с домашними хлопотами, решила прогуляться и, как бы невзначай, заглянуть к Керту. Пастух возился со скотом. Накормив овец, позвал прогуляться к реке. Ях, плохо скрывая радость, согласилась. Сердце её трепетало и едва не разрывалось в необъяснимом страхе. Шутки и остроты Керта не слышала, отдаваясь собственным чувствам и переживаниям. Одетая с головы до ног в наряд из медвежьих шкур, она продрогла и стучала зубами то ли от холода, то ли от возбуждения. Керт замолчал, поняв, что подружка его не слушает, а думает о чём-то своём, потаённом.

– Да ты вся дрожишь, бедняга. – Керт заботливо глянул на Ях, усмехнулся и обнял.

Обнял и поцеловал.

Мир перед глазами дочери Луны вспыхнул. Показалось, будто кто-то бросил её в огонь. Кровь ударила в лицо. Что-то сладостное, терпкое и волнительное разлилось по всему телу. Первый поцелуй… Ничего подобного доселе ей не приходилось испытывать. Она испугалась, встрепенулась, вырвалась из объятий пастуха и бросилась в деревню, ничего не разбирая на своём пути.

Прибежала в землянку, едва перевела дух и принялась ругать себя последними словами. Какая же она дура! А что подумает Керт? Назовёт её пугливой и глупой дикаркой. Да пусть думает что угодно. Он подарил ей миг блаженства. Разве того мало? Теперь она знала, что такое любовь.

До самой ночи Ях не могла справиться со своми чувствами. Отец не уставал удивляться поведению дочери.