Сфера Воображения. Вселенная Случая

Судя по приросту размеров смешинки в глазах инопланетянки – как сейчас. Ну, нам не привыкать, собрались, внимательно посмотрели на Хидваэн, и … на мгновение проявилась надпись: Элайн?2N. У греков икс назывался хи, промелькнула мысль.

– Элайн? Икс равен двум,… а эн… чему равно эн?

А вот настолько собранного выражения женских глаз видеть не приходилось. А их перелив, изумрудный в фиалковый цвет с золотистыми крапинками.… Впрочем, что взять с одинокого старика, много чего видеть не приходится.

– Да, я Элайн. Икс не равен двум, и эн не равно нулю.

Элайн медленно поднялась с дивана. В ней вновь нечто изменилось. Её рука протянулась в мою сторону. Это выглядело грациозно и как-то хищно. До холода в конечностях. Изящная кисть на мгновение потеряла свои контуры, и сжала предмет, походивший на большую отвёртку. Пальцы пробежали по рукояти и шлицы с той же быстротой сменяли друг друга.

– Держи! – и отвёртка оказалась уже в моей руке. – Давить для смены шлица сюда.

Элайн нарочито медленно повернулась в вполоборота. Её комбинезон растаял у плечевого сустава, и на мгновение появилось симпатичное плечико, а следующий миг кожа и ткани разошлись. Холодный матовый отблеск, цветом металл походил на ниобий.

– Сними крышечку и до предела подтяни регулировочные винты, резьба правая.

На автомате открутил крепёж защиты на плече роботессы, открылся блок с дюжиной утопленных в металле винтов. Ни одного похожего, просто коллекция.

Меняя наконечники отвёртки, подтянул все. Защиту на место. Неожиданно в голове перед внутренним взором появился текст. Пользовательское соглашение. И табличка хорошо знакомого вида с двумя кнопками. «Принять» и «Отказаться». Годы тренировок не прошли даром. «Принять» вдавилось через долю секунды.

«Начата процедура извлечения!». Надпись прошла сквозь серый…

Где-то, в пучинах космоса

Матриарх перешла через стыковочный узел на борт своего флагмана.

Младшая дочь не скрыла своего изумления при виде одинокой фигуры матери.

– Увы, моя милая Энн, – матриарх развела руками, – ничего не вышло.

Энн промолчала, за три тысячи лет можно научиться искусству возможного. Мама расскажет только то, что сочтёт нужным. Но скрыть разочарование от себя самой трудно, не помогут маски внешнего спокойствия. Энн торопливо шагала за матерью, похоже, путь их лежал в боевую рубку.