Иван и Александра

Газеткой машет лысый вождь,

Кидает лозунги лихие

И думает, его поймёт

Народ безграмотной России.

И не понять ему народ,

Ведь из дворца не видно дали.

А на дворе опять снежок,

И Новый год не за горами.

А там ещё один, другой.

Катились годы, тяжко было.

И лысый вождь от нас ушёл,

Но это жизнь не изменило.

Ему на смену встал иной —

Усатый, жгучий и с Кавказа.

Как будто с гор слетел орёл,

Задумал изменить всё сразу.

Колхозы стали поднимать

И сказками народ кормили.

Иван не смог тогда понять,

И многим ум тогда смутили.

Всё стало общим и ничьим,

А раз ничье, то и не надо.

Всех подравняли, как смогли.

Лентяям, пьяницам отрада.

* * *

Их трое в доме из мужчин,

И все в хозяйстве помогают.

Сестрёнки тоже подросли.

Готовят, моют, убирают.

Пошёл Иван тогда в колхоз

За трудодни на пилораму.

Работал сутки – день и ночь,

Ещё учился мало-мало.

Освоил грамоту вполне.

Писал, считал так понемногу.

И вот трудом своим сумел,

Поднял семью, и слава Богу.

* * *

Но лень и зависть – две сестры.

И злоба тоже ходит рядом,

И вот доносы понесли,

Что он «кулак», проверить надо.

Что много птицы у него,

Что яйца лишние он прячет,

Что мало молока сдает.

А значит, надо «раскулачить».

Что, в общем, хорошо живёт,

Не так, как пьяницы-соседи,

Что агитацию ведёт,

Чтоб власть крестьяне силой свергли.

И вот примчались на конях

В кожанках всадники лихие.

Скотину, птицу посчитав,

С собой Ивана уводили.

Не объяснив, куда, за что.

Стояла мать и братья, сёстры.

Он крикнул им, махнув рукой,

Что обязательно вернётся…

* * *

По деревням прошёл террор,

Большевики всё палку гнули.

Забрали много мужиков.

Кого в тюрьму, кого под пули.

Он не один такой попал

Ему клеймо «кулак» пришили.

Хоть пули всё же избежал,

Но вот судьбу его решили.

В бараке грязном в темноте

Сидел и думал он о доме.

Сидел и думал о семье,

О новой власти, о законе.

А власть народная ему

Сказала, мило улыбаясь:

«Его и всю его семью

В края глухие высылают».

* * *

Не знали дома ничего.

Всё ждали, может быть, вернётся.

Вот, кажется, шаги его,

Но нет, пурга в калитку бьётся.

И так тянулись ночи, дни,

А ночь зимою длится дольше.

Хозяйство как могли вели,

Мать поседела ещё больше.

* * *

Он не пришёл, как обещал,

Зато примчались «комиссары».