Экзорцист

? Мне все равно нужен там надежный человек, и хоть прежде не было столь молодых глав, нигде не указано, сколько лет должно быть экзорцисту на этом посту. Известно лишь, что он должен быть достоин, а ты достоин, и справишься. Даже причина твоего перевода подтверждает мою правоту.

Спорить с епископом было бы глупо, вот Стен и не стал, принимая его волю как должное. Теперь он мог вернуться в родной город, в дом своего отца, где можно будет прожить достойную, но тихую жизнь.

Именно об этом думал Стен, пытаясь правильно распорядиться месяцем до вступления в должность.

Младший сын, Артэм, подло брошенный матерью сразу после рождения, уже может и не походил на умирающего, но, родившись раньше срока, требовал много внимания. Нужно было давать ему лекарства по часам, следить за температурой и почти всегда держать на руках.

Со старшим десятилетним Лейном было еще сложнее. Замкнутый, необщительный мальчик теперь не желал выходить из дома. Для него новость о смерти матери стала настоящей трагедией.

Сказать ему, что женщина просто сбежала, бросила их, оставив записку, Стен не смог. Отношения родителей никогда не были простыми, но Лейн об этом даже не догадывался. Он видел сияющую мать, подставляющую щеку под поцелуй отца, и не знал, что она уходила по ночам из дома и пропадала в темноте, а когда отец говорил, что она отправилась в соседний город на ярмарку, в действительности он просто не знал, где она находится, а потом сам покупал мальчишке «ярморочный» подарок. Лейн не знал, что все попытки выяснить отношения его мать прерывала поцелуями и просто лишала отца всякого рассудка. Ничего об этом мальчик не знал. В его мире была прекрасная мамочка, которая умерла, родив ему братика. Конечно, он не знал, что она сама выпила отвар, вызывающий роды, и, пожелав младшему сыну смерти, сбежала.

Всего этого Стен не мог сказать сыну, как и то, что было в письме, которое Ани оставила ему. Он просто старался не оставлять мальчика одного.

Лейн храбрился, старался быть сильным, и пока они готовились к переезду, натягивал улыбку, уходил от ответов, сидел часами на месте, глядя в окно, и вечерами просил рассказать о матери. Стен рассказывал, стараясь сохранить образ лучшей женщины на свете.

Последнее, о чем думал Стен, было новое назначение. Новый, крайне важный пост его не заботил, даже невзирая на то, что он не понаслышке знал о беспорядке в восточном экзархате.