Гончая Бера

Недаром она носила имя речного вьюна с красноватой чешуей, жителя быстрых прозрачных ручьев.

– Ну, наелся, соня? – прощебетала она. – Наверно, снов насмотрелся, больше, чем медведь за зиму…

– Постой, Уле, – Зоул ухватил девушку за запястье, – твой отец что-нибудь говорил про меня?

– Иди к мастерской, – девичья рука вывернулась из пальцев, как скользкая рыбка, оставив ощущение нежной бархатистой кожи – он там с утра тебя ждет. Да поторопись, – донеслось уже из-за хижины, – а то рассердиться…

Путь к мастерской лежал мимо Дома Медведя.

Приземистый, сложенный из огромных почерневших бревен, крытый дерном, сруб врос в крутой склон. Жилище для охотников, еще не имевших семьи, и место собрания старших, он нависал над поселком, и только серая громада Дома Духов стояла еще выше. Сможет ли Зоул войти в него взрослым охотником или… он оглянулся. На другой стороне пляжа, у самой кромки песка, громоздились друг на друга камни Дома Выдры, прибежище рыбаков. Которому из них будет принадлежать заново рожденный, какой из родов племени примет чужака?

Зоул был чужим среди Кайр.

Никто, в том числе и он сам, не знал, чей кров огласил первым криком. Первое, что он помнил – стены Дома Духов, горький дым курений, жгучий вкус отвара и огненные змейки боли, бегущие по телу. Память была чиста, как гладь песчаного берега, с которого прилежные волны слизали все следы. Берега, на котором его нашли нагим и беспомощным.

Долгие месяцы осенних дождей, в теплой пещере Отца Племени он сызнова учился говорить. Темными зимними вечерами, сидя у костра вместе с детьми, слушал рассказы старейшин, предания племени Кайр.

О землях, окружающих угодья племени, о людях и зверях, живущих поблизости, о деревьях и травах, растущих вокруг. О дальних восходных островах, владениях морских охотников. За ними Небесный Олень выныривает из моря. О горах Полночной Стены, которой Пернатый отгородил большие равнины от ледяного дыхания Белых Вод.

Прилежно учил законы верхнего мира и мира людей, слушая, как зимой у горящих очагов старцы поют под тягучий звук говорящей струны.

Сам Отец Племени порой садился к огню и, глядя в распахнутые, доверчивые глаза детей начинал свой рассказ:

«Кто ведает, что было до того, как Томэ – Мать Для Всех впервые ступила на землю? Не знаете, ну так слушайте. Когда упало с неба мировое яйцо… ты спрашиваешь, откуда оно взялось? Выпало из гнезда. Кто-то говорит, из-под крыла гагарки, кто-то кайры, а может быть и ворона. Упало и растеклось безбрежным океаном.