Гипербола

Текст незамысловат: старушка поздравляет с Днём Советской Армии какого-то волгоградского Сеню. Пока подсчитываются слова, посетительница нервничает.

– Мне бы, милая, с открыточкой послать. Вот с этой вот, – тычет пальцем в стекло, – с гвоздичками.

Приемщица снисходительно кивает:

– Все понятно, бабушка, на поздравительном бланке. С вас рубль-тридцать.

Старческие руки суетливо расстегивают маленький потёртый гаманок, тщательно отсчитывают мелочь.

– Следующий…

Старушка семенит к выходу, потом останавливается, шепчет что-то про себя – и возвращается к окошку.

– Прости, доченька, старую, спросить хочу. С гвоздичками будет?

Удивительное дело – загруженная работой королева ничуть не раздражается, не кричит. Напротив, она даже успевает слегка улыбнуться:

– С гвоздичками, бабушка, с гвоздичками.

Бабулька тоже улыбается всем своим маленьким сухоньким лицом и неожиданно признается:

– Сеню поздравляю, Семена Гаврилыча. Воевали вместе. Лётчиком он был.

И все с той же забытой на губах улыбкой направляется к выходу.

И неожиданно сбивается на миг напряжённый почтово-телеграфный ритм, смолкают телефоны, светлеют, разглаживаются от забот лица людей. А она, как-то забывшись, задумавшись о своём, уже и не семенит, не шаркает по-стариковски ботами, а шагает легко, неслышно. И, кажется, на ней не старенькое, изрядно поношенное пальтишко, не тёмный платок – а строгая солдатская гимнастерка, плотно облегающая юбочка, ярко

начищенные сапожки по ноге.

Преображаются и глаза: минуту назад выцветшие, слезящиеся, они делаются ярче, распахиваются широко, живут на изборождённом временем лице – живут своей, особенной, неповторимой жизнью.

И с какой-то необыкновенной ясностью понимаешь вдруг: неведомый нам Семён Гаврилович, может, и женат, и внуков нянчит давно, но весточку эту он ждет, очень рассчитывает на неё. Потому что, с телеграммой на пути её следования произойдет удивительнейшая метаморфоза: отправит её немощная седая старуха – а поздравление человек получит от нежной, молодой, способной на самые сильные чувства, а потому очень красивой женщины.

Это телеграмма из Молодости…

1986 г.

В городе

Знакомо ли вам, как причитают русские женщины? Это ни на что не похоже, словами это трудно передать. Словно какой-то дикий зверь попадает в страшную беду и знает, что уже не вырваться, и ревёт в безысходном неодолимом ужасе и тоске. Ревёт утробно, обреченно, истово.