Венера-II

И сотрудники института иногда называют друг друга «подземными астрономами». Есть даже такой местный термин «болезнь подземного астронома».

Электромагнит мы должны включать хотя бы раз в квартал. Это важное условие существование нашего института. В эти дни, когда магнит включен, весь наш отдел задерживается на работе допоздна. А иногда, обычно в декабре и марте, мы ночуем на работе, так как троллейбусы в это время не ходят, а на велосипеде по снегу я не езжу. Наш отдел – это я и Георгий. Высокий и худой как тень.

Если бы не наглаженный белый халат, я бы думал, что он живет на работе. За эти годы, что мы вместе, он не проронил мне ни слова. Я был бы уверен, что он немой, но иногда он что-то бубнит себе под нос на латыни. Возможно, это шумерский, я не силён в языках. Когда я прихожу к восьми утра на работу, а я никогда не опаздываю, он уже здесь. Ухожу домой в начале шестого, он все ещё у себя. Бывает так, что наш заведующий складом подходит ко мне и говорит:

– Это, слышь, Саныч, – он краснеет и кряхтит, – Павел Саныч, нам с Валентиной нужно съездить на дачу сегодня, там банки из погреба забрать… Вы бы это, ну, магнит бы могли сегодня к часикам девяти хотя бы, это…

Я смотрю на него пристально и отвечаю:

– Сами же понимаете, Петр Филиппович, что зависит от этой работы… Ну хорошо, мы рассмотрим такую возможность…

После захожу к Георгию, говорю:

– Там Филипыч на счёт магнита просил, ему за банками на дачу сегодня.

Георгий поворачивается и кивает. Обычно он стоит, облокотившись о стену возле окна, и листает толстый инженерный справочник, весь в самописных пометках ручкой.

Я как-то заглядывал туда. Такое ощущение, что у нас уже и греческие и латинские буквы закончились для обозначения переменных, и в ход идут совсем непонятные символы…

Обычно в такие дни деревья ночью сияют ещё ярче, а машины глохнут даже в городе. Утром мне звонит баба Валя с поста охраны и говорит уставшим голосом:

– Павел Александрович, Вы поберегите Георгия, он ведь сегодня совсем не спал.

Все наши отчеты составляет Георгий. Порой мне кажется, что он рандомно берет с полки любую папку и переписывает оттуда набор букв и цифр. Собирает всё это в две новые папки, одна из них становится на полку, а вторая идет к главному.

Пересказ моей жизни немного привёл меня в чувства. Я могу перевести дыхание, и руки больше не трясутся. Но медлить нельзя и мне нужно вернуться к описанию основных событий всей этой истории.