Кукла

Кукла

Илья Деревянко

Раньше у нас в стране приговоренных к смерти казнили просто и без затей – выстрелом в затылок. Это достаточно гуманно, по сравнению с электрическим стулом, на котором поджаривают людей в «свободной Америке». Однако никто не знал, что расстреливали отнюдь не всех. Некоторых физически крепких смертников отправляли в специальные тренировочные лагеря и использовали в качестве «кукол» – живых тренажеров для отработки начинающими диверсантами приемов рукопашного боя. Именно такая участь была уготована мастеру восточных единоборств Игорю Лаврентьеву, жестоко отомстившему убийцам за гибель своего брата.

У «куклы» было только одно право – медленно умирать в течение месяца, максимум двух. Годами наработанная система их использования практически исключала какие-либо сбои в тренировочном процессе. Но с прибытием в лагерь Игоря и курсантов и особенно инструктора ожидал неприятный сюрприз…

Илья Деревянко

Кукла

Глава 1

– Здорово, Сергеич, – произнес полковник ГРУ Артемьев, привставая из-за стола и протягивая руку вошедшему. Тот сжал ее, словно железными тисками. Полковник невольно поморщился.

– Присаживайся.

Гость тяжело опустился на стул. Он был одет в простой серый костюм, сидевший на нем как «на корове седло». Сразу было видно, что хозяин его больше привык к военной форме. Под тканью перекатывались мощные бугры накачанных мышц. Костяшки пальцев покрывали мозоли. Тяжелая нижняя челюсть, низкий лоб, приплюснутый нос – ни дать ни взять обезьяна! Правда, у обезьян не бывает такого умного, цепкого, безжалостного взгляда, под которым даже видавший виды Артемьев чувствовал себя неуютно.

– По пятьдесят грамм? – радушно предложил он и, не дожидаясь согласия, достал из сейфа бутылку армянского коньяка.

Сергеич кивнул. Он явно не отличался разговорчивостью. Стаканы с бульканьем наполнились. Коньяк был десятилетней выдержки, который полагалось бы смаковать, наслаждаясь букетом, но Сергеич выпил его словно воду. Артемьев мысленно выругался. Вот и мечи бисер перед свиньями. Обошелся бы простой водярой! Сам он этот коньяк пил бережно, любя, а эта горилла? Вылакал, даже глазом не моргнув. Однако высказывать вслух свое возмущение полковник не стал.

– Как жена, ребенок? – продолжая играть роль любезного хозяина, спросил он.

– Спасибо, Машенька поправилась. – Впервые в лице гостя появилось что-то человеческое. – Но в садик пока не пускаем, пусть окрепнет.