Ради всех грехов мира

Многие слова он помнил, они всплывали, как пузыри из озера грязи, когда взгляд падал на соответствующий предмет. Но события, те жизненные коллизии, которые привели его на палубу дорингера, – все исчезло.

Главное – он так и не вспомнил своего имени!

Тем временем скайва – пара стянутых канатной сетью емкостей, на которых покоился деревянный корпус, – снижалась. Корпус состоял из палубы и широких вертикальных бортов, емкости были накрыты ими, будто крышкой в форме узкого треугольника. Вдоль нижнего края бортов тянулся ряд железных щитов-противовесов, не позволяющих эфироплану перевернуться.

Сзади, похожая на рыбий хвост, виднелась плоскость вертикального киля, горизонтальные же были торчащими по бокам плавниками. Большой эфироплан напоминал плывущую под облаками рыбу с двумя сросшимися брюхами-емкостями. И он приближался наискось сверху, уже видны были жерла огнестрелов на его носу…

Огнестрелы!

Мужчина влетел в штурманскую рубку и схватился за рычаг. Если уходить к земле, скайва неминуемо нагонит; оставался другой маневр, очень рискованный.

Он рывком потянул рычаг, под палубой затрещали тросы. Бортовые кили сдвинулись. Нос дорингера приподнялся, палуба накренилась назад.

Покинув рубку, беглец направился к штурвалу, и тут нос скайвы окутался дымом. Прозвучал отдаленный грохот, что-то темное со свистом пронеслось мимо эфироплана. Мужчина, согнувшись и прижав ладони к ушам, брел дальше. Второе каменное ядро врезалось в штурманскую рубку, разворотив крышу, упало внутри.

Дорингер качнулся, громко скрипнули ванты.

Прижавшись к штурвалу, мужчина оглянулся. На скайве наконец сообразили, каким способом беглец собирается скрыться, и повернули «плавники». Большой эфироплан выровнялся. Это был самый опасный момент – оба корабля оказались на одной высоте. Команда скайвы лихорадочно перезаряжала носовые огнестрелы.

Вцепившись в штурвал, мужчина наблюдал за врагами. На мачте преследователей развевался флаг, золотое на красном, цвета солнца и крови.

Матросы закатывали ядра в жерла огнестрелов, другие засыпали в камеры горючий песок. На шканцах женщина в длинных светлых одеждах что-то кричала беглецу, делала какие-то знаки, показывала рукой вниз.

Дорингер приближался к облакам, скайва плыла за ним. Загрохотали огнестрелы. Беглец присел, зажмурившись, – он не хотел умирать.

Одно ядро пробило корму и с треском завращалось под палубой. Второе пронеслось почти впритирку к боку емкости. Эфироплан закачался.