Римшот для тунца

Моя пьеса, мое любимое детище, которому я посвятил год своей жизни, отняла у меня все силы, весь талант, все жизнелюбие, всю жизненную энергию. Признаюсь, я даже не знал, что бывает такое творческое опустошение. Вот таким, битым жизнью, я и предстал перед своей давней знакомой. И эта встреча растеребила мне сердце.

Я кратко посетовал на свои неудачи.

– Раз мастодонты взволновались, значит, ты действительно чего-то стоишь, – резюмировала Людмила Какоевна.

– А чего им волноваться? Литература никогда не станет моей профессией.

Я ни за что не буду торговать своим творчеством.

– Ну почему, почему? В этом нет ничего гнусного, – задудела ассонансом моя собеседница.

– Я слово дал. Ангелу, – еле слышно прошелестел я.

– Ваня, ты должен писать. Это твое призвание, миссия, если хочешь! – без обиняков парировала она.

– Знаете, стоит ли лепить пули из дерьма, – глубокомысленно изрек я, уверенный, что моя собеседница сумеет прочитать мою трагедию между строк.

– Еще как стоит! – подхватила она.

 – Не каждому отпущен дар ощутить чужое страдание более остро, чем свое, не каждому! Ты должен писать. Пиши и посылай заметки в газеты, откликайся на события. У тебя это хорошо получается.

«Нынче так: пукнул – и продал новость», – горько подумал я, вспомнив недавние газетные заголовки: «У Лободы оказалось шесть пальцев на ноге», «В Лесозаводске закрыли магазин из-за нашествия крыс», «Избил до полусмерти и испражнился», «В Находке мертвый гость несколько дней просидел за праздничным столом».

Желания писать в газету у меня не возникло.

Людмила Какоевна продолжала увещевать:

– Ну, не хочешь печататься, пиши в стол, пиши стихи на дни рождения близких… да дневник, наконец, веди. Главное, не молчи!

– Да нет же, они правы, что-то произошло, вернее, что-то ушло, покинуло меня. Так что, как говорится, по мощам и елей.

– А я говорю, пиши! Даже если кому-то не нравится. Даже если чувствуешь эмоциональное выгорание. Даже если тебя сам вид белого чистого листа пугает до смерти.

Она хитро посмотрела на меня и добавила:

– Главное прокукарекать, а там хоть не рассветай.

– «Не хочу я гнить, как ива, на болотной кочке где-то, я хочу сгореть от молний, словно дуб в разгаре лета», – продекламировал я.

– Ты гений! –воскликнула Людмила Какоевна.

– Это Шандор Петефи гений. Я только повторил.

– Это не важно. Он написал твоими словами.

«Так же, как и Пушкин с Толстым. Тоже писали моими словами», – улыбнулся про себя я.