С новым домом!

Аккуратно, благоговейно расстегнув молнию плотного «зимнего» чехла, он осторожно вынул свою гитару и любовно оглядел.

Гитара скромно блеснула помутневшим лаком светло-коричневых боков и послушно скользнула в руки хозяина. Парень нежно прошелся по грифу, взял пару аккордов и поправил расстроившиеся за несколько часов струны. Затем подошел к усилителю, перекинул ремень гитары через шею и воткнул дожидавшийся своего часа второй конец темно-синего провода в предназначавшееся ему гнездо. Проверив звучание, парень немного покрутил ручки на усилителе и, наконец, заиграл вступление собственного сочинения.

Электроакустическая гитара, купленная им на первую крупную зарплату вместе с усилителем, чехлом и прочими примочками, медленно и звучно разливала по комнате мелодию, которую парень только что насвистывал. Под звучные переборы и внезапные резкие удары по струнам по маленькой комнате растекался живой звук, отражаясь от стен и пола, увеличивая вибрации воздуха. Парень закрыл глаза и молча продолжал перебирать струны, ловя каждой клеточкой своего тела все новые и новые переливы звука.

Через пару минут абстрактная мелодия незаметно для неподготовленного уха перетекла в новую мелодию с другим, более быстрым ритмом и парень тихонько запел. Усиленная электричеством гитара без труда перекрывала голос своего гитариста, но парень даже не старался перекричать свой инструмент, он пел в себя.

Песни начали сменять друг друга, между ними почти не было перерывов. Только иногда парень останавливался, оставив длинный басовитый гул шестой струны вместо своих песен, чтобы перевести дух, смочить горло и дать пальцам левой руки немного передохнуть от острых металлических струн.

Время текло в маленькой коморке репетиционной базы не так, как снаружи. Здесь оно измерялось не в минутах и часах, а в песнях, спетых и сыгранных безымянным гитаристом. И количество их росло, как снежный ком, обрастая все новыми и новыми переборами, риффами и звучными аккордами, пока внезапно парень не заглушил все струны и не снял гитару с шеи.

Он медленно опустился на пол рядом со своим чехлом и начал рыться в его карманах, пока не нашел в одном из них большой ворох потасканных белых листов формата А4, испещренных ровными строчками печатных текстов, «табов» и списков аккордов. Несколько минут перебирая свои старые распечатки, парень не проронил ни звука и лишь изредка кидал тоскливые взгляды на свой инструмент.