Красавчик

– «Удар под дых», – произносит Лжец задумчиво. И отпивает из кружки.

– Не-а! Рок-группе нужно несколько другое название, – замечает Август. Левой (шестипалой) рукой он подпёр шипастую голову. На экране искрится всеми любимая реклама.

– Наша жизнь такая же. Мимолётная и, в сущности, однообразная по своей фактуре. Как бесконечный рекламный блок. – Зачем-то замечает Лжец, сонно зевнув. Похоже, что чай его сегодня совсем не бодрит.

– Бог. Вот он точно как реклама. – На втором этаже появилась блондинка (должно быть, спустилась с чердака).

Все смотрят на неё.

– Переключаем канал, – произносит она уверенно. – Люди у телевизора терпеть не могут, когда фильмы прерываются из-за рекламы. Правда ведь? Но если им нужно что-нибудь купить…

Блондинка с короткой стрижкой «под мальчика». На её миловидном личике – «творческий грим». Чёрным косметическим карандашом нарисованы линии. Две вниз, будто слезинки, которые пролились ровно посередине, а ещё две отходят под углом из краешков рта.

Эта девушка и есть хозяйка дома. Лилия. Лилианна.

– Удался новый шедевр? – брюнетка Сахар с интересом глядит на холст, что повёрнут «затылком» ко всем, кроме Лилии. Она художница. Весь дом усеян, завален, завешан её картинами.

«Лилия просто озабочена смертью. Я, кажется, люблю её…»

Музыкальный паренёк Лжец не сводит с блондинки взгляда своих синих глаз. Тихий дымок поднимается из чашки с чаем.

– Друзья нужны, чтобы от них отдыхать.

Лилия выговорила эти слова немного устало.

– Наша Пикассо утомилась? – объявил Лжец и допил чай резким залпом.

– Ну давай, показывай. Что там у тебя? – подал голос Красавчик. Парень хотел видеть новое творение подруги-художницы.

– Мы требуем, чтобы искусство принадлежало народу. – Август наконец отвернулся от мерцающего экрана. У Лилии все руки были испачканы масляной краской. Она повернула холст лицевой стороной к зрителям. Те оценили эту работу крайне высоко. К примеру, Лжец сказал:

– Прекрасно… Действительно прекрасная картина.

Лилия держала в руках чистый холст. Картина была по-настоящему великолепна. Её не было вообще.

Август даже (картинно) зааплодировал. К нему присоединились остальные.

– Всё! Хватит! Аплодисменты – стадный рефлекс, – хозяйка дома начала спускаться по «неправильным» ступеням.