Четвёртое измерение

Возможно, перерос и необходимость испытывать такие чувства. Об этом я ей не сказал. Но сказал другую глупость:

– Я уже однажды любил без взаимности. Теперь пришла моя очередь быть любимым.

Был уже поздний вечер. Я провожал её до дома. Мы шли по тихому и пустому двору. Мало в каких окнах горел свет.

Мэри громко засмеялась и в её смехе я слышал огорчение:

– Тогда заведи собаку, – сказала она сквозь смех.

Иначе, как она рассуждала, стану я знаменитым писателем, буду получать гонорары, но кому я буду нужен? И вот тогда-то, преисполненный одиночеством, я заведу кота.

А ещё она сказала, чтобы придя домой, я прислушался к этой звенящей тишине и воспринял её не как признак свободы, а как симптом заточения.

Какой интерес я представлял для неё, мне трудно сказать. Тем не менее, я был рад увидеться с ней. Нечасто я встречаю таких людей. Таких, рядом с которыми можно просто… быть собой.

Мэри, надеюсь, я смогу узнать тебя лучше.

Позже, проводив её домой, в голове возникла запоздалая мысль.

Всю дорогу до своей квартиры я держал её и не отпускал.

Я шёл домой под музыку в наушниках. В моём телефоне много треков из жанра эмбиент. И вот я поднимаюсь на свой этаж, открываю чёрную стальную дверь, предательски скрипящую в тишине. Захожу в переднюю и…

На самом деле ничего не происходит. Я раздеваюсь, включаю электрический чайник. Он вскоре разбавляет эту тишину своим шипением. И пока закипает вода, я включил компьютер, зашёл во «Вконтакте» и написал ей ту самую мысль.

«Пойми меня правильно сейчас. Сама наша встреча сегодня – это для меня небольшой выход из зоны комфорта».

«Я рада, что хоть что-то способно вывести тебя из неё», – ответила она.

Я слегка улыбнулся и хмыкнул, глядя в монитор.

Чайник выключился с отчетливым щелчком, раздавшимся по всей квартире. Я пошёл к нему и заварил себе большую пол-литровую кружку кофе с молоком. Добавил в неё столько сахара, сколько пожелал.

Не суждено мне было выпить этот кофе.

Казалось бы, человек, живущий в своей квартире достаточно долго, и всё это время не делавший перестановку мебели, должен знать каждый уголок.

Но каким-то невероятным образом мне удаётся задеть ножку (точнее даже ногу) массивного раскладного стола, который стоял тут, между дверью и диваном, с самого моего заселения.

Я ощутил, как выпучились от испуга мои глаза. Испугался я за белый ворсистый ковёр. Обычно я всегда осторожничаю, проходя по нему с тарелками еды или кружками.