Залетные, или две полоски это ж…

Маленький язычок скользнул по розовым блестящим губам, и мне показалось, что еще немного, и яйца просто разорвет от напряжения. Когда она коснулась им головки моего «змея», показалось, что мир вокруг исчез. И все проблемы мои растворились в пространстве. Осталась только эта странная ушастая глупышка, которую я ухватил за уши, и насадил на дрожащее от возбуждения «копье». Она задохнулась, заставив мен ослабить хватку. Отстранилась, а потом робко продолжила начатое нами безумие. Я думал, что достаточно искушен. Я ошибался.

Удовольствие, которое доставила мне эта зайка было несравнимо ни с одним из полученных мною когда-либо. И эти чертовы уши, за которые я держался, боясь, что если расцеплю пальцы, то просто воспарю к потолку барного туалета, а потом свалюсь и размозжу тупую свою башку об толчок. Эти уши наверняка станут моим фетишем.

Она затрепыхалась, когда я взорвался оргазмом, и кулем обвалилась к моим ногам. И черт меня побери, если на ее губах не играла странная улыбка. Я не уверен, потому что лицо куколки странным образом осталось в моей воспаленной алкоголем и охрененным удовольствием, смазанным пятном.

Зато вот уши малышки я запомнил на всю жизнь.

– Пойдем,– прохрипел, помогая ей подняться.

– Куда? – сипло спросила она, вытирая губы тыльной стороной маленькой ладошки. – Хотя, в принципе, мне это не так важно.

– Прости, только в отель,– ухмыльнулся я, чувствуя себя полнейшим козлом.

– Ну, лошадок, так лошадок,– пробормотала невпопад девчонка. Может у нее с головой непорядок? И как я сразу не догадался.

А, впрочем, меня это не пугает– Отель так отель.

Стелла

А я сошла с ума. Ах, какая досада. Мы бежали по ночной улице, словно одержимые, будто за нами гналась стая адских псов. Но нет, нас гнал основной инстинкт, а она пострашнее оказался милых собачек из преисподней.

– Как тебя зовут? – спросил красавец. Надо же, вспомнил. Хотя, постель не повод для знакомства, так кажется говорят прожженные циники.

–Лорейн,– зачем-то солгала я. И имя то какое-то придумала идиотское.

Хотя более идиотского имени, чем то, которым окрестили меня родные родители придумать трудно. Эстель, в сочетании с прекрасной фамилией Мухина, звучит ни чуть не менее идиотски, чем Лорейн, как мне кажется.– А вас… То есть тебя? Как зовут тебя?

В горле пересохло, и казалось, что в нем поселилась стая маленьких ежей.

– А меня не зовут, я сам прихожу, – оскалился этот несносный мужлан, и у меня ослабли колени от вида его крепких белоснежных зубов.