Меж двух миров 1: Огонь войны

– Алеодор, ты не хочешь вернуться в наши ряды и сражаться среди эльфов?

– Ты же знаешь, Эйлис, я сражаюсь там, где я нужнее…

– Да, ты всегда был себе на уме. И что за радость жить с этими грубыми орками? Ведь они не доверяют чужакам, и тебя даже в звании понизили. Я бы на твоём месте…

– Слава Элуне, что ты на своём месте, а я – на своём.

– А ведь у нас ты бы сейчас командовал целой армией.

Алеодор грустно улыбнулся.

– Не забывай о своих корнях, – сказал на прощание Эйлис.

5

Алеодор помнил о своих корнях. Он происходил из рода ныряльщиков за раковинами-жемчужницами. Эти раковины встречались лишь на больших глубинах, и в них иногда попадались крупные, радужные жемчужины, которые очень дорого ценились во всём Поднебесье.

Ныряльщики считались чернью, вторым сортом. И хотя они часто становились богатыми, их не очень-то уважали. Поиск жемчужин считался несерьёзным занятием, чем-то вроде детской забавы. Хотя нырять на глубину до ста метров могли только потомственные ныряльщики.

И для этого тренироваться нужно было с самого рождения, и лишь годам к сорока ныряльщик входил в полную силу.

Алеодор с детства бредил историями о былых сражениях, в которых мужественные эльфы в союзе с орками повергли в прах Легион Смерти. Он постоянно разыгрывал баталии, лепил себе глиняные армии, строил крепости и брал их штурмом.

Развитое воображение Алеодора резко выделяло его среди сверстников.

Он был зачинщиком всех детских игр и забав. Он придумывал правила, разыгрывал сценарии битв и походов и постоянно твердил, что станет знаменитым полководцем.

Как ни странно, самым ярым его соратником по всем играм и шалостям была соседская девочка, зеленоглазая Энни. Зелёный цвет газ – самый распространённый у эльфов. У Энни они были тёмно-зелёные, словно поросшие ряской озёра.

Они понимали друг друга с полуслова.

И даже когда он стал юношей, а она – прекрасной, стройной девушкой, им по-прежнему было легко друг с другом.

Хотя между ними зародилось какое-то новое чувство, вносившее напряжённость. Алеодору всегда казалось, что они чего-то недоговаривают друг другу. А чего – он и сам понять не мог.

Однажды он потребовал с Энни клятву, в том, что она навсегда останется ему верным другом. Энни хохотала, а он требовал от неё клятвы, был серьёзен, как никогда и злился на её легкомыслие.