Дом на проклятом месте

– Да-да, Сергей Владимирович, прибор не отличается от стандартного микроскопа внешне, но здесь несколько иные принципы, которые допускают увеличение несравненно большее, чем у обычных микроскопов. К тому же, прибор обладает проникающим излучением, подобным рентгеновскому. Фантастика?! Да, может быть, но фантастика реально воплощенная в этом приборе.

Родионов погладил кожух микроскопа.

– Итак, давайте-ка, профессор, материал. Вот сюда, та-а-к… Здесь два окуляра, поэтому искомое мы сможем видеть одновременно.

Ткань рассечена… Увеличиваю. Видите, какой зверинец! Удивительно милые создания, а какое изящество форм! Это ведь всем известные микробы. Признайте, Сергей Владимирович, в таком увеличении вы их еще не видели?

– Допустим, Игорь Павлович, но что дальше?

– Дальше? Увеличиваю. Ну, как?

– Какие-то прожилки… Ага – это ткань, оболочка микробов. Все, исчезло. Сплошная муть.

– Подождите-подождите, профессор, увеличиваю.

– Послушайте, коллега, по-моему, это какой-то лунный ландшафт.

– Нет, Сергей Владимирович, это вполне земной ландшафт, но в отличие от того, что я видел, изучая свою, не пораженную болезнью ткань, ландшафт здесь безжизненный. Увеличиваю.

– Игорь Павлович, что это?!

– Как видите, профессор, – поверхность планеты, изрытая громадными воронками; перекореженные механизмы, по всей видимости, – военные; останки людей. Словом, – последствия глобальной войны.

– Это невероятно, чудовищно! Я не верю своим глазам! Как вы все это объясните?

– Подобное я уже наблюдал. И у меня было время подумать. Правда, изучая свою ткань, я видел живых людей, точно таких же, как мы с вами, снующие машины и белые теплоходы, города, не уступающие по красоте нашим земным. Словом, то была копия земной жизни. А сейчас перед нашими глазами, уважаемый Сергей Владимирович, – вероятная модель планеты после страшной войны.

Мне кажется… нет, я уверен, что злоба и жестокость, копившиеся с момента зарождения человеческой цивилизации…

– Извините, вы считаете, что злоба и жестокость материальны?

– Да, так же, как и страдания, боль, испуг, мучившие веками людей. Все это копилось, концентрировалось в пространстве тысячи лет. Ведь люди удивительно изощренны в мучительстве себе подобных! Ничто в этом мире не исчезает бесследно.