Четыре солнца

Но незатейливость этого вида спорта не была главной причиной его популярности. Дело в том, что обе цивилизации всячески стремились все друг у друга перенимать. Люди говорят, что это похоже на обмен швейцарских часов на индейские бусы. Хотя колонизация американского континента и заимствование гольфа давно стали историей, в речи людей и шамси, непосредственно контактирующих друг с другом, закрепились подобные сравнительные обороты. Вот и молодые шамси, казалось, забыли о вчерашних переживаниях и не спеша прогуливались от лунки к лунке, непринужденно болтая.

– Обязательно слетаем на Марс на «Влюбленного Шекспира». Как будет премьера. Обещают скоро.

– Вдвоем согласен.

– Но на эту постановку только вдвоем и летают. Говорят, игра вживую заставляет переживать чувства героев, при условии, что сами герои входят в роль. А шедевры, подобные этому, вообще учат любить. Ты хочешь любить, Сэф?

– Ты действительно задумываешься об этом?

– Частенько, особенно после просмотра человеческих фильмов.

В них как-то все непонятно, как-то по-настоящему, что ли. Как с этим телом… на корабле…

– А что тело? Шамси тоже погибают, иногда трагически. Пусть редко, но они умирают. Бывает, и на глазах у других.

– Не знаю, когда я увидела изувеченное тело, во мне что-то шевельнулось. Потом пришлось врать психоаналитикам. Кстати, почему у нас нет психологов? Вот мне интересно и волнительно испытывать столь глубокие эмоции.

Пусть это было чувство утраты. И если мое сердце смогло шевельнуться при виде смерти, значит, я способна на что-то большее.

– Пойдем к фонтанам, – Сэф казался озадаченным, – я не совсем проснулся для подобных разговоров. Но я хочу вернуться к этой теме. С тобой.

– Я думаю, у нас с тобой не будет выбора. Хотя бы потому, что мы летим к людям. Кстати, ты постоянно что-то не договариваешь. Как я понимаю, банальный секс тебя не устраивает. Но почему бы не начать именно с него, с секса.

И мне кажется, ты знаешь, почему.

И они начали, с секса, прямо после гольфа. Сэф проник в нее, только переступив порог ее номера. Не говоря ни слова, он распластал ее по стене, одним движением сорвав белье. Вдоволь насладившись пухлыми губами и красиво очерченной грудью, он рванул ее на сто восемьдесят градусов и буквально ворвался в трепещущую от страсти плоть. Любовь получилась быстрой и бурной.