Чёрная зима

Замечание насчёт погоды он вставил в длинный монолог, слушать который Вадиму уже надоело. Шведов просёк смысл с первых двух-трёх слов, но профессор Салин считал, что надо развить тему. Он считал людей такого возраста неопытными, поверхностно мыслящими. И потому был убеждён, что без подробных объяснений Шведов своих ошибок не поймёт.

От последних слов Шведова Владимира Ефимовича покоробило, и он испуганно обернулся. Гость, в джинсах, просторном сером свитере грубой вязки и хламиде из «варёной» ткани совершенно потерялся в большом полутёмном кабинете.

Кандидат социологии был совершенно не похож на российских «яппи» – непрошибаемо уверенных в себе юнцов, которые носили фальшивые костюмы престижнейших фирм мира, пользовались только «Паркерами» и «Ролексами». Вечно куда-то спешащие, сидящие в окружении компьютеров и «видаков», словно пришитые к своим сверкающим автомобилям, они были скорее антиподами Вадима. Таких постоянно показывали по телевизору, рекламируя газету «Коммерсантъ» или автоответчики «Панасоник».

– Какое страшное словосочетание, не находите? – поёжился Салин. – «Чёрная зима»… В этом есть что-то мистическое.

– Конечно, неприятно. Впрочем, как и всё вокруг. «Чёрная зима» – бесснежная, но морозная. За ней, обычно, следует неурожайное лето – Шведов погасил сигарету. – Значит, вы согласны подбросить меня до вокзала?

– Да, конечно.

Салин вернулся от окна за свой стол в стиле «ампир». Там фарфоровые статуэтки соседствовали с блестящим телефоном «Дельта».

– Вадим Александрович, я вижу, вы расстроились.

Поэтому прошу вас не обижаться и понять. Мой опыт позволяет давать советы…

Салин повернул на столе фарфоровую обнажённую женщину; как будто невзначай, провёл большим пальцем по её грудям. Шведов поморщился и отвернулся к книжным полкам, будто увидел что-то очень непристойное.

Сам Вадим являлся жертвой страшного преступления своей родительницы, и в то же время был необыкновенно одарён природой. Его тело было изуродовано сначала в материнской утробе, а затем – туберкулёзом позвоночника в детстве.

Вследствие этого приходилось прятать под мешковатой одеждой небольшой горб, особенно безобразный рядом с классически красивым лицом, какое часто встречалось у древнеримских статуй. Но из-за станового хребта всё тело неимоверно пострадало. Шведов сидел в кресле чуть косо, выглядел ненормально маленьким, словно нахохлившимся. Он перекладывал в «дипломате» вещи, пытаясь оптимально устроить их перед дальней дорогой.