Отторжение

Аркаша не прошёл милицейскую комиссию, из-за чего очень загрустил и едва не запил. Пулю в спину он получил на Ланском шоссе именно по моей милости, когда сопровождал на «стрелку» с бандитами.

По счастью, Аркашка тогда выжил. И я тоже выкрутился из страшненькой ситуации, а потому смог предложить другу место в своей фирме. Более того, я предоставил ему возможность в рассрочку, за полцены, приобрести отличный «бумер». Тогда, по дороге на Ланское шоссе, я в шутку пообещал подарить Калинину свою «пятёру», когда куплю новую машину.

И надо же – сбылось! Только не подержанную «Ладу» вручил ему на день рождения, а новую сверкающую иномарку…

Вот и Аркадий сник, молчал всю дорогу. Не знаю уж, что у него там произошло. Может, с женой поругался, и или просто нездоровится. Сегодня пятое сентября, а похоже на глубокую осень. Такие люди, как мы, много раз раненые и заштопанные, да ещё и контуженные, очень плохо на это всё реагируем.

Когда наш джип «Чероки» проезжал мимо поворота на улицу Оскаленко, Калинин буркнул себе под нос:

– Когда гаишников сегодня ждёшь?

– В одиннадцать.

Сейчас мне особенно не хотелось жить. Я мысленно посетовал на то, что ни один бандит не добил меня до конца. Лежал бы сейчас на Серафимовском кладбище, рядом с женой Ленкой. Там сейчас тихо, пустынно. Пахнет травой и землёй. Кругом надгробья, кресты, венки, еловый лапник. И вечный покой. Спи себе рядом с Еленой, как когда-то в постели. Палая листва под головой, а травушка щёки гладит.

Ни клиентов, ни бандитов, ни гаишников. А ведь последние вполне могут зарубить мой бизнес, лишить доходов и любимого дела. И, кстати, сами же во всём виноваты.

Шелестят деревья, вороны каркают, дождик шуршит. Изредка громыхнёт электричка по одноколейке, и снова – ватная тишина. Навстречу простучал колёсами трамвай номер тридцать семь. Оба вагона почти пустые; в каждом по пять-семь человек. Там тоже стёкла обильно «плачут», как и у нас. Ну и тоска – ни вдохнуть, ни выдохнуть…

– Чем кончится, интересно? Смогут гаишники нагадить?

Аркадий, хоть и видел мой перстень, не удержался.

– Не знаю. Постараюсь договориться с ними.

Калинин скрипнул своей шофёрской кожанкой – чёрной, с сизым отливом. Она от прадеда перешла по наследству. Настоящий раритет, не какая-нибудь декоративная. Грубовато скроенная и небрежно сшитая, а стоит дорого. Только Аркадий ни за что с иней не расстанется – это семейная реликвия.