Гадёныш

Задавила рутина, ну можно бокальчик пропустить, хотя я никогда себе подобного не позволяла, но не мне судить кого-то. Что-то явно произошло. Я прокручивала ее слова в голове, но ничего не понимала.

– Это уже неделю происходит, – Нина курила нервно, отрывисто, трогая большим пальцем фильтр.

Мой взгляд продолжал задавать вопросы, но я молчала. Подгонять сестру не хотелось, она сама должна сказать, что хочет. Я снова затянулась и в нависшей тишине было слышно, как трещит бумага, опаляемая жаром.

– Я никому не говорила, ты первая.

Даже Миша ничего не замечает, но меня не покидает чувство, что Даша – не Даша.

Я медленно повернула к ней голову, пытаясь понять, шутит она или нет, но сестра была серьезна. Я решила, что мне понадобится еще бокал вина, и обновила его.

– А кто тогда? – спросила я отчего-то шепотом.

Нина лишь пожала плечами.

– Я на форуме одном прочитала, что многие матери сомневаются в своих детях. Вот все было нормально, а потом бац – и дети другие.

– Что значит другие? – не понимала я.

– Ну говорят не так, забывают любимые игрушки, ритуалы, боль перестают чувствовать, сбоят, в конце концов!

– Что делают?!

– Ну сбоят, как телефон глючат, понимаешь? Будто залипают, а потом отвисли и дальше что-то делают.

Я не понимала, ни как такое может происходить с детьми, ни как это могла говорить моя сестра на полном серьезе. Хотя сейчас можно было сказать, что залипла я, потому что не представляла, как реагировать на подобные заявления. В сестре читалось, что она верит во все, что говорит.

Я была далека от психологии, вернее, от психиатрии, чтобы верно поставить диагноз, но все это звучало бредом сумасшедшего. Мне стало страшно за сестру, но хотелось выяснить до конца, что именно ее пугает.

– И Даша сбоит?

– Ну вот знаешь, как включаешь процессор, а он еще не прогрузился до конца и фотки там или файлы какие не сразу открывает, а через время, ну там пара секунд.

– Мы сейчас компьютер обсуждаем?

Возможно, в причинах беспокойства Нины и была подоплека, но в ее сумбурном рассказе я ничего не понимала.

Нина шумно выдохнула.

– Наверное, я бы тоже смотрела на тебя, как на дуру, если бы услышала весь этот бред. Поэтому, проще показать.

Мы вошли в детскую и приблизились к кровати племянницы.

– Да пусть спит, – прошептала я как можно тише.

Нина махнула в мою сторону рукой и заглянула в лицо ребенка. Шестимесячная малышка сладко спала. Мать задумчиво разглядывала дитя.