Защита рода

Невероятно любопытна, просто до умопомрачения. Иногда казалось, что она и в компьютерщики пошла потому, что через Интернет можно узнать все про всех. Настораживала ее способность подходить практически бесшумно. Иногда казалось, что утром, когда шаги сотрудников были узнаваемы в предрабочей тишине, это белокурое чудо крадется, задерживаясь и прислушиваясь у каждой двери.

Странно, что у музейной хранительницы чувство опасности вызывала хрупкая белокурая фея с чистым взглядом огромных глаз. Нина ругала себя за подозрительность, тем более, что сисадмин всегда была доброжелательна, улыбчива, в редкое свободное время таскалась за экскурсоводами и экскурсантами, кивая и поддакивая во время рассказа.

Это было довольно забавно, а иногда и полезно, когда группа была сложная, неконтактная.

Наконец, собралась домой и смотритель, а по совместительству гардеробщица – Олимпиада Ивановна Валова, для всех добрая бабушка, рядом с которой можно погреться. Она тоже была любопытна, но ее способ добычи информации отличался от Миркиного умением разговаривать.

Именно у этого члена музейного коллектива аккумулировались все сплетни города. Наверное, поэтому Ниночка никогда не делилась своим наболевшим с бабой Липой, и все, что та знала, было почерпнуто у третьих лиц.

Одним словом, в этом коллективе девушка чувствовала себя одиноко, впрочем, как и везде уже целых пять лет, с тех пор, как умерла бабушка. Одинока, несмотря на свой двухлетний замужний статус.

За окном затихала жизнь маленького городка.

Ниночка любила тишину, которая здесь, в храме истории, была волшебной, густой с оттенками шепотков, шорохов и тихой чуть слышной музыки: тиканьем часов, далекой заоконной жизнью города, шелестом истории, гулкими шагами в пустынных залах, скрипом старого паркета. Можно было потрогать мягкие обивки и ажурно вырезанные статуэтки и представлять себя знатной дамой в шелках и бриллиантах. Можно было даже присесть на обитую бархатом банкетку и коснуться пожелтевших клавиш кабинетного рояля.

Вместо забитой, запуганной маленькой неудачницы в зале кружилась красивая изящная аристократка, стройная, с длинной шеей и худенькими плечами – так видела себя она сама в массивных старинных зеркалах. Бабушка говорила, что у Нинель аристократическая тонкая кость. Поэтому в зале с настоящей усадебной мебелью и атрибутами светской жизни музейная хранительница чувствовала себя королевой.

Единственным новоделом в экспозиции была бабушкина скатерть.