Набор фамильной жести

Потом пришло еще одно послание, не многим лучше первого, но оно было запечатано в конверт, и даже штемпель имелся, то есть некто не поленился и продолжил шутку дальше. И опять речь шла про «бальную тетю», которая хотела видеть Пашу, и только ее.

Паша решила, что именно затрапезный вид посланий ее и пугает. Напиши этот шутник на нормальной бумаге, нормальным почерком, ей было бы не так тревожно. А теперь она догадывалась, что кто-то совсем чужой из какой-то совершенно неизвестной ей жизни, а потому особенно опасный и страшный, надумал с ней поиграть.

Такой же страшный, как та старуха…

На сей раз Паша не стала выбрасывать записку в мусор, а показала ее Татьяне, потому что та, как никто другой, умела все объяснить и уладить. Вот и теперь Паша в глубине души надеялась, что Татьяна быстренько во всем разберется и скажет, что не нужно обращать внимания на дураков, потому что их на свете ох как много. Мисс Марпл, щуря глаза и шевеля губами, несколько раз перечитала каракули, внимательно оглядела конверт и даже понюхала, а затем изрекла:

– Ох, чует мое сердце, не к добру это.

 – И… понесла показывать листок маман.

Вот этого Паша не ожидала и бросилась было Татьяну отговаривать – глупо лезть к маман с такими пустяками, но куда там: эксперта было не остановить. Он, шлепая по полу босыми пятками, уже несся на прием к вышестоящему начальству и тащил за собой Пашу.

– Вот, Марина Андревна, – Татьяна протянула письмо матери, – вы только посмотрите, что они нашей Паше пишут!

Маман мерзкий листок брать не спешила, еще бы, она сначала посмотрела на Татьяну, потом на дочь, которая с глупым видом топталась рядом, и лишь затем спросила с отвращением:

– Что это?

– Так я же и говорю! Пишут вот, вроде как у нее тетя больна… – Татьяна указала на Пашу и преданно уставилась на хозяйку.

Она совершенно не видела идиотизма этой сцены, а Паша видела и от досады кусала губы. Нужно ей было связываться с ретивой Татьяной…

Маман все-таки взяла послание, брезгливо, двумя пальцами и, далеко отведя в сторону, прочла.

И сказала то, чего Паша совершенно не ожидала услышать.

– Опять она! – и бросила бумажку на пол.

– И я говорю, – продолжила было гнуть свою линию Татьяна, но мать остановила ее движением ухоженной руки.

– Опять эта ужасная женщина… Сколько крови она мне попортила, сколько лет жизни отняла, и ей все мало!

Татьяна, раскрыв рот, готова была слушать и слушать.