Кумир

Кумир

Ирина Дмитриевна Дюгаева

Десять лет Игорь Петрович проработал главой сельсовета Тупиков, пятьдесят лет здесь прожил, всю жизнь провёл – здесь родился, здесь и умереть ему суждено. И за всё время лишь теперь оказался в тупике: приехали городские зубоскалы, прихвостни прогресса, зачинатели модернизации и порешили срубить Тупиковый лес, вспахать почву, разворотить природу. Игорь Петрович костьми ляжет, а захватчиков выпроводит. Тем паче, не один в этой борьбе – ему тайная сила поможет, древний бог на его стороне.

Кумир

Динь-дон

Гришка с посвистом спускался по ухабистому логу, осторожно петлял меж головок брусники, боясь примять хоть одну былинку.

Алексей, друг его, говорил, что это «абнормально» – заботиться так о траве и букашках и бояться их задеть. «АБнормально – потому, что ты оболтус», – пояснял при этом Алексей. Гришка не видел в этом логики и повода для возмущения, но в ответ молчал. Доля правды была в увещеваниях друга.

Иногда, слыша, как под ногой стонет смятая травинка или пищит раздавленный жучок, Гришка чувствовал, как по позвоночнику проходит дрожь, морозящая суставы. Хруст сломанной ветки порой мог вызвать у него нервный тик. Неприятное дело.

Об этих «абнормальных» ощущениях Гришка помалкивал, чтобы совсем уж за идиота не держали. Но Алексей всё равно пошарил в интернете и выяснил, что Гришкина особенность называлась «биофилией». Этот факт он на днях преподнес с таким самодовольством, как будто спас Гришку из пожара.

От осознания этой филии Гришке легче не стало, совсем наоборот. Лес он любил, но теперь всё чаще ходил туда, чувствуя себя душегубцем, пришедшим в храм, чтобы свернуть шею всем его клирикам.

Черно-пятнистые вислые уши Гвидона подрагивали от высоких козьих прыжков. Пес залихватски сиганул с низкого оврага прямо в речку. Гришка приземлился на траве, с содроганием подмял туеском листики заячьей капусты, огляделся, испугавшись, что кто-то мог видеть, как он губит муравушку.

В зените созревало солнце. Воздух был приятно-чистый, от воды несло свежестью. Облюбованное местечко на заросшем берегу пахло старым кедром и еловым можжевельником. В глуби леса неуемно стучала желна.

Гришка втянул носом как можно больше воздуха, словно выпивая лечебное снадобье от всех бытовых сует. Только разрисованный туесок связывал с повседневным житьем.